Рабство? Сегодня? В Москве? Да! Почему мы поднимаем эту тему? Потому что трансгуманизм, несмотря на свои амбиции, никогда не избавлялся от основ гуманизма. О каком благородном будущем, которое освещено радикальными достижениями технонауки и изменением человека, можно говорить, когда в XXI веке мы вновь сталкиваемся с рабством в его самых варварских формах? Будь то разработка нанотехнологий или система старения человека, мы не имеем права забывать о том, что происходит прямо сейчас, на наших глазах.
Передо мной, например, кирпичные заводы в Дагестане. Летом этого года мои друзья, Олег Мельников и Евгений Зимин, вместе с добровольцами попытались освободить людей, которые работали на заводах в Махачкале. И тут стоит отметить важный нюанс: в рабстве оказались не только граждане малых республик, но и россияне. Если вы считаете, что рабство сегодня ограничивается только случаями на китайских фабриках с 16-часовым рабочим днем, вы столкнетесь с довольно неприятной правдой.
Согласно докладу ООН 2006 года, каждый четвертый трудовой иммигрант в России живет в условиях, которые фактически приравниваются к рабству. Жизнь в подвалах, на стройках и за прилавками, без права перемещения; изъятие паспортов; неоплачиваемый труд — это лишь верхушка айсберга.
На 90% скрытого мира рабства мы натолкнулись, когда к Олегу обратились за помощью две матери из Казахстана и Узбекистана. Они шесть лет искали своих пропавших дочерей в Москве. Милиция не помогла, и посольство их стран в России тоже не проявило должной активности. Судьба девушек, ушедших на заработки в возрасте 14-16 лет, оставалась неизвестной долгие годы.
«Такие молодые? Конечно, проституция!» — такая шаблонная мысль приходит в голову. Правда всегда бьет в лицо, особенно когда это лицо улыбается и с акцентом спрашивает: «Сикол’ака вешать памидор?» Иногда находят больше, чем ищут — вместо трех, оказывается, в рабстве находились восемь женщин. В магазине «Продукты». Знаете такой? Наверняка. Он встроен в подъезд жилого дома — всегда под рукой, но и с завышенными ценами. Теперь подумайте: расплачиваясь там за хлеб, можете ли вы быть уверены, что в глазах продавца на мгновение не мелькнет ужас подвала, где он провел последние несколько лет?
После того, как Олег обсудил ситуацию со мной, мы связались с Ассоциацией Поддержки Женщин-Иммигранток, которая предоставила юриста для сопровождения нашей группы добровольцев. Вечер понедельника пролетел в телефонных переговорах, а операция по освобождению была запланирована на утро вторника, 30 октября. К счастью, у одной из девушек был телефон, и она могла связаться с матерями, которые предупредили, что мы не ФМС и не бандиты, а те, кто хочет помочь.
30 октября, утро. Около 15 человек собрались в офисе для инструктажа. Рома приехал на микроавтобусе, наши активисты и журналисты RenTV и НТВ уже ждали. Рассвет на пути к Щелкову был освежающим; небо было ясным и голубым. К 10:30 все были готовы, хотя холод сковывал. Олег, Эльхан и еще двое пошли на разведку магазина.
Остальные остались у входа, охраняя его. Внезапная операция — владельцы, работники и покупатели были в шоке от неожиданных гостей. Вскоре волонтёры начали обходить подсобки, и вскоре вывели двух женщин. Бакия, одна из них, заплакала, увидев свою мать, которую не видела шесть лет. Они сели в фургон, который стал их крепостью — они были готовы защищать его любой ценой.
Несмотря на охрану, в магазин пытались пройти бабушки, задавая вопросы о продавцах. Многие покупатели знали о происходящем. Наша операция стала ударом по обеим привычным системам: рабовладельцам и потребителям.
Очередной момент требует уточнения. Хозяйка магазина сразу начала звонить кому-то, ее племянник пытался помешать волонтёрам, и это привело к потасовке. Когда волонтёры пытались вытащить Рускуль, наступила неразбериха, и, в конечном итоге, мы заметили, что в припаркованном автомобиле находятся дети. Это была шокирующая реальность, и она лишь подтверждала, что наша операция была не только необходима, но и крайне актуальна.