Некоторые, находясь на Украине, в мире или даже в самой России, искренне задаются вопросом: а эти 86 процентов, которые горячо поддерживают власть, они действительно верят в это или просто притворяются? Даже если их не 86 процентов, а 60 или 40 – это не столь важно. Телевизор занимает в квартире среднего россиянина не более 1-2 процентов площади, даже если это огромный телевизор в маленькой комнате. А его просмотр составляет лишь десятую часть суток. Неужели можно так зависеть от этого устройства?
Множество людей в России прекрасно понимают, что искренне верящих в то, что Украина помогает Западу развалить страну и отнять нефть, крайне мало. Когда Россия врет всему миру и собственным гражданам, это никому не кажется поднятием с колен. Лишь ничтожный процент населения, одержимый мстительностью, может так думать. Хорошее отношение к Путину – это скорее результат инерции, страха перед будущим и отсутствия альтернатив (а какие варианты в условиях монополии на СМИ?). Уверен, очень немногие искренне рассматривают всех противников Путина как врагов России.
Россия никогда не была тотальной – она слишком велика. Приведу простую аналогию: когда вы пьете водку, вы не думаете, что это святая вода. Вы пьете, потому что хотите опьяниться. Организм требует этого. Также и сейчас: россиянам нужно опьянение, и не так важно, чем именно. Это может быть коньяк или бормотуха, могут быть элитарные рассуждения о конспирологии или простые упреки в адрес «жидов» и «хохлов». Каждому – по способностям. Но потребность одна – напиться, так как тоска от безвременья сильно давит.
У пьяного временно появляются смысл и цель. Кстати, на Украине тоже много пьяных, но там это опьянение иное – свободой. Эффекты и последствия все-таки отличаются от опьянения рабством, хотя внешние признаки порой схожи. Чем это кончится? Похмельем, конечно. И есть у меня странное подозрение, что это похмелье россиянам тоже зачем-то нужно.
Точно так же, как в 1914 году россияне опьянялись националистическим бредом, сплачивались вокруг государя-императора, рисуя карикатуры на немцев, раньше считавшихся братьями. А уже через три года, или даже через год, наступило похмелье такой силы, что весь дом разнесли по бревну. Похожие процессы происходили и после эйфории 1812-го и 1813 года, когда в 1815-м Россия неожиданно оказалась жандармом Европы. Александр I возглавил Священный союз, а в ответ на него возникли Союз спасения и затем Союз благоденствия.
Видимо, без похмелья — а значит, без общенациональной депрессии, вызванной сильным разочарованием и неизбежным раскаянием — в России не удаются масштабные социальные перемены. Чтобы действительно протрезветь, нужно очень сильно напиться. Иначе не вырвет.