На третьем этаже московского ГУМа располагается пункт общественного питания под названием «Столовая № 57». Это концептуальное заведение создано компанией Bosco di Ciliegi. Сюда приходят, чтобы погрустить о советском времени, смакуя тарелку манной каши или творожной запеканки с стаканом компота. Загляни сюда воскрешённый Ленин, и он мог бы произнести: «Вот так я себе всё и представлял!». Однако на самом деле это заведение не имеет ничего общего с советским временем. Ни запах, ни персонал, ни сами посетители — всё это отличается от реальности. Советский антураж здесь взят с прилизанной картинки, а не из жизни.
Совсем недавно в Минске существовала своя «Столовая № 57». Это заведение не было придумано для извлечения прибыли из ностальгических чувств, а стало реликтом советской эпохи, сохранившимся в неизменном виде. Обычно, когда спрашивают о «аутентичных» местах в Минске, список ограничивается «Камяніцай», «Талакой» и «У Францішка». Но эти места отсылают к идеализированному, возможно, никогда не существовавшему прошлому. В отличие от них, «Столовая № 57» позволяла проникнуться реальным прошлым, что становилось настоящим удивлением для гостей.
Посетители из постсоветского пространства, получая порцию ностальгии, могли вспомнить СССР таким, каким он действительно был — что гораздо ценнее иллюзий. Многие молодые люди, случайно оказавшиеся в таком месте, в основном вспоминали о нём как о чём-то ужасном. Тем не менее, немало тех, кто сохранил добрые воспоминания. «Офигенная была столовка. Хорошее место, уютное, с низкими ценами. Запомнилась порциями супа по 0,5», — вспоминает менеджер белорусскоязычных проектов Алесь Мазаник. «Когда жил рядом, я уважал 100-150 грамм водочки в „Комете Галлея“ (совмещённый со столовой бар — прим. авт.). Этот советский дух, когда кассирша при тебе чистит варёные яйца на барной стойке и спрашивает — „чем будете запивать?“, — говорит блогер pavelgam.
«Я там ела почти каждый день, когда работала неподалёку, — рассказывает kashevarya. — Большинство сотрудников регулярно высказывали мне „фи“ по поводу „дурного вкуса“, но меня это не раздражало. Ногтей и волос в еде я не встречала. Было дёшево и даже приятно. А ещё — нотки ностальгии. Походы в эту столовую для меня были экзотикой. Там были такие колоритные раздатчицы — прям такие, как и должно быть в „столовке“ 🙂 Высокие причесанные женщины лихо накладывали еду в тарелки с весёлым „плясь“ — прям „как надо“ 🙂 А ещё… вежливость творила чудеса: после недели моих „добрый день“, „пожалуйста“, „спасибо“ и улыбок, они начали предлагать: „Ой, возьмите сегодня колбаски, такие вкусные получились!“ И не врали.
Сейчас я корю себя за то, что не пришло в голову её обфотографировать или хотя бы подробно записать впечатления для истории после посещения. На днях захотелось это сделать, а там загороженный вход и надпись: «Столовая не работает. Вообще!!!» Она находилась на втором этаже здания, которое на вид напоминало Дом культуры, по адресу улица Волгоградская, 4. Когда я фотографировал это здание, ко мне подошёл бдительный старичок и предупредил: «Его нельзя фотографировать. Это военный объект!» Ранее это здание принадлежало Минскому электромеханическому заводу, оборонному предприятию. Но сейчас и сам завод не таков (в каталоге продукции числятся, в том числе, отвёртки, кротоловки, автомобильные скребки), и здание поделено между различными магазинами. Второй этаж, где находилась столовая, пустует.
Я позвонил в приёмную гендиректора, чтобы узнать, куда пропала столовая. Женщина на том конце провода откровенно ответила: «Мы её продали. Ещё осенью прошлого года». На дополнительные вопросы она отвечать не стала, посоветовав обратиться к компетентным лицам. Компетентные лица, в свою очередь, ссылались на отсутствие компетенции. Так, Александр Васильевич, начальник отдела капитального строительства, вспылил: «Что?! Я не продавал, ничего не знаю!». Александр Георгиевич, заместитель генерального директора по идеологии, оказался более разговорчивым, хотя и счёл необходимым первым делом высказать негативное мнение о независимых СМИ. Он отверг моё предположение о том, что ликвидация столовой связана с финансовыми трудностями предприятия: «Мы преодолели финансовые трудности, которые у нас были, и с уверенностью смотрим в завтрашний день! Зарплата, пусть не такими темпами, как нам хотелось бы, но постоянно растёт. Скоро мы организуем доставку горячего питания в буфет на территории завода…
Работа у человека такая — рассказывать, что всё хорошо. Ладно, столовая, но с прошлого года на сайте завода висит объявление о продаже административного здания общей площадью 1 161 м². Оно тоже стало в тягость? Вспыльчивый и неразговорчивый Александр Степанович буркнул, что оно снято с продажи. А вот Александр Георгиевич об этом, похоже, не слыхал. Он объяснил необходимость его продажи «нерентабельностью». Некоторым сторонникам рыночных реформ кажется, что такой подход — признак хорошего хозяйствования: если что-то стало в тягость — продай, и дело с концом. Но продать — значит один раз получить деньги и вскоре проесть их. Почему бы не сдавать в аренду, если иначе не удаётся приспособить для своих нужд? Нисколько не удивляет трудность получить внятные ответы на интересующие вопросы от руководства. Это довольно привычное дело. Белорусские начальники ещё не поняли, что уклончивость и недосказанность не в их интересах, они лишь порождают подозрения. Тем более в ситуации, когда у тебя на предприятии уже несколько раз арестовывали начальство за тёмные дела, а про нынешних пишут: «новое поколение руководителей достойно несёт эстафету своих предшественников». Удивляют и рядовые работники предприятия. Похоже, начиная с определённой суммы, зарплата становится сдерживающим фактором для высказывания мнения. Здесь получают от 2 до 6 миллионов. Они не расхваливают родной завод и его руководство, но беседа идёт крайне неохотно, чаще отвечая односложно. Довольствуясь тем, что есть. Мол, не без проблем, так у кого их нет, у нас ещё ничего. Все эти месяцы они как-то обедали, худо-бедно приспособились. Скоро обещают завозить горячую еду в буфет на территории завода. Да, начальство активно «всё» продаёт, но мы люди маленькие, не в курсе, им виднее. Материального советского наследия, распродаваемого тихой сапой, становится меньше, а духовное — в виде покорности начальству и обстоятельствам, к сожалению, никуда не уходит…