Поздним воскресным вечером в Донецке лишь немногие детали напоминали о завершении референдума «о самоопределении Донецкой народной республики», который организаторы считали судьбоносным. Я заметил единственный агитплакат с призывом сказать «да» государственной самостоятельности ДНР, с дописанным чьей-то рукой словом «нет». Дядя, который снимал поврежденный плакат на мобильник, сказал с нотками комического трагизма: «Смотрите, что натворили … сволочи». Он был одним из немногих горожан, кто так беспокоился о результатах референдума, что спать не мог. Многотысячных гуляний с весельем и шутками не наблюдалось. Площадь Ленина, центр событий, пустовала. Даже у здания областной администрации, теперь главного штаба ДНР, собралось лишь несколько сотен человек, которые полусонно смотрели на постоянно включенный российский телеканал.
Из здания территориальной избирательной комиссии выходили женщины, привычные белорусскому избирателю, с мощными фигурами и домашним видом, заботясь о борще для своих семей. Это напоминало никому не интересные выборы в Беларуси. Вдруг из здания выскочила группа людей в камуфляже и с оружием, чтобы забрать бюллетени. Их неожиданное появление быстро вызвало сдержанный смех у наблюдающих. Они комично петляли, подпрыгивали и целились куда-то. Хихикая в тишине воскресного вечера, домашние женщины переговаривались: «Вот уже, не наигрались в Зарницы». Исторического величия момента не ощущалось.
Увиденное не соответствовало бравурным цифрам: явка 75%, «за» государственную самостоятельность ДНР — 89%. На следующий день, 12 мая, я решил поговорить с людьми на улицах Донецка о их участии в референдуме. Мы с коллегой Олегом Суховей, который недавно вышел из «The Moscow Times» в рамках патриотической чистки, опросили 70 прохожих: многодетных мам, парикмахеров, шахтеров, автослесарей, инженеров и юристов. Олег, который сочувствует Украине, заметил: «Мои бандеровские иллюзии развеялись…». Иллюзией было бы считать результаты референдума лишь фальсификацией, нужной группе вооруженных людей. Многие жители Донбасса стремятся к единой и неделимой Украине.
Почти половина опрошенных, точнее 48,6%, проголосовали «за» государственную самостоятельность ДНР. «Против» было всего 2,7%. Не участвовали в голосовании 23%, а 25,6% отказались отвечать. У моего коллеги был соблазн отнести всех «отказников» к числу тех, кто проголосовал бы «против», ведь многие могли бояться попасть в черный список ДНР. Причины уклонения от ответа были различными: кто-то боялся «Правого сектора», кто-то киевской власти, которая может наказать за сепаратизм. Люди в Донецке сильно напуганы. Одна женщина сказала: «Я вам сейчас что-нибудь отвечу не то, а сзади человек с винтовкой…». Тем не менее, по моему мнению, те, кто отвечал, делали это искренне.
Другой иллюзией было бы считать, что все голосовавшие «за» хотели присоединиться к России. Это оказалось меньшинством. Остальные, к которым ДНР уже заявила о планах вхождения в состав Российской Федерации, просто использовали втемную. Еще меньшее число проголосовали за создание независимой республики. Большинство отвергли эту идею как абсурдную. Некоторые говорили об автономии в составе Украины, другие лишь хотели быть услышанными и обвиняли центр в бедствиях. В основном же люди голосовали за то, чтобы «все это наконец закончилось», и поэтому не праздновали свою победу с вооруженными «ополченцами». Они хотели, чтобы все насилие и кровь тоже прекратились.
Молодой рабочий, неуверенно спрашивая, высказал свою надежду, что, может быть, Россия принесет мир. Он сам не верил в это, но другие альтернативы казались ему призрачными. Многие не считают, что именно Россия принесла им войну, потому что привыкли любить ее безусловно. Кто-то это понимает, но склоняется к России из-за её силы. «Что уж тут поделаешь, даже Штаты страшатся на Россию лезть», — сказал один таксист. Донбасс запутался в поисках спасения, схватившись за горячий утюг, не заметив протянутой руки. Бессмысленно спорить по этому поводу — лучше протянуть руку снова. Иначе за горячий утюг придется держаться всем.