Владимир Познер ответил на упреки в своем молчании по поводу форума неонацистов в Петербурге на фоне своего недавнего возмущения маршем легионеров СС в Риге. Логика Познера оказывается трогательно проста. СС была объявлена преступной организацией на Нюрнбергском процессе, и следовательно, марш легионеров является нарушением закона. В то время как европейские партии, чьи представители прибыли в Петербург, хотя и вызывают у Познера «крайнее антипатичное» чувство, не запрещены законом, принимают участие в выборах и даже иногда побеждают. Более того, они не являются нацистами. Поэтому упреки в его адрес он считает «несправедливыми, ошибочными и основанными на непонимании сути разницы между СС и любой официально разрешенной ныне партией».
Но необходимо ответить, что называется, невзирая на лица. Некоторые из европейских политиков, прибывших в Петербург, считают себя преемниками гитлеровской НСДАП и преклоняются перед «мужественными солдатами вермахта», включая сухопутные силы, люфтваффе и ваффен-СС. Другие уверяют, что «войска СС были честью, гордостью немецкой армии в общественной жизни». Третьи принимают в свои ряды только «арийцев по крови», используют слегка стилизованную свастику в качестве эмблемы, восхищаются Гитлером и приветствуют друг друга нацистским салютом. Четвертые исповедуют расизм и антисемитизм. Пятые ранее именовались «национал-социалистическим движением», а шестые — «национал-социалистическим фронтом». И все это можно считать не нацистами?
Разве велика разница между ними и СС, которую многие не понимают, в отличие от многомудрого Познера? Перефразируя известное: если кто-то говорит, ведет себя и выглядит, как нацист, — он и есть нацист. Без всяких оговорок. Кстати, некоторые из приехавших сами называют себя фашистами, расистами и нацистами, и даже этим бахвалятся.
Во-первых, НСДАП до решения Нюрнбергского трибунала была официально разрешенной и законной партией. Она «принимала участие в выборах» и «иногда побеждала». Преследование и уничтожение евреев и цыган, с точки зрения законов нацистской Германии, было вполне законным деянием. Означает ли это, что вплоть до Нюрнберга деятельность НСДАП не должна была вызывать протеста? Надо ли было молчать в тряпочку и не возмущаться? Множество людей тогда не возмущались, подписывали с лидерами этой партии договоры, проводили совместные военные парады и объявляли преступной «войну за уничтожение гитлеризма». Чем это закончилось, не стоит напоминать.
Во-вторых, никто не обращался к Познеру как к прокурору или судье. Не требовали от него запретить сходку неонацистов или дать ей юридическую оценку. От него ожидали лишь одного – не молчать, когда европейские «коричневые» собрались в городе, который понес чудовищные жертвы от фашизма, в преддверии 70-летия великой Победы над фашизмом. Познер мужественно смолчал и заговорил только теперь, но так, что лучше бы продолжал молчать.