В ноябре 1917 года Русская Церковь, на Поместном соборе, восстановила патриаршество, упразднённое в 1721 году царём Петром I. Приверженцы патриаршества считали, что российские патриархи должны быть людьми высокой духовной жизни, монахами-«нестяжателями». Предполагалось, что в период своего служения патриархи, если и приобретут какое-либо имущество, не передадут его никому, в том числе и ближайшим родственникам, а всё оставшееся после их смерти имущество перейдёт Святой Матери-Церкви.
На волне таких настроений 8 декабря 1917 года на Поместном соборе было принято определение «О правах и обязанностях святейшего патриарха Московского и всея России». В его 13-м пункте говорилось: «Единственным наследником имущества Патриарха после его кончины является Патриарший Престол». То есть после смерти патриарха имущество не передавалось никаким лицам, даже ближайшим родственникам, а полностью переходило к Церкви.
Однако со временем выяснилось, что патриархи и прочие епископы, несмотря на свой монашеский статус, не были нестяжателями и имели собственные частнособственнические интересы. В связи с этим у иерархов возникла необходимость оставлять своё имущество не Матери-Церкви, а своим родственникам.
В результате в «Уставе об управлении Русской Православной Церкви», принятом Поместным собором 8 июня 1988 года, имущественный вопрос был изменён. Теперь в главе IV, пункте 14 говорилось: «Церковное имущество, которым обладает Патриарх в силу своего положения и должности, после его кончины переходит к Патриаршему Престолу. Личное имущество Патриарха наследуется в соответствии с действующим гражданским законом о наследстве».
Ссылка на гражданское законодательство, очевидно, не была вызвана «давлением внешних обстоятельств». Пункт 13 определения Поместного собора 1917–1918 годов «О правах и обязанностях святейшего патриарха Московского и всея России» не противоречил гражданским установлениям, особенно в позднесоветское время. Тем не менее, «идеальный» внутренний церковный 13-й пункт не удовлетворял «реальных» иерархов РПЦ, что и привело к его радикальному пересмотру.
Таким образом, с 1988 года начался новый порядок «посмертного» наследования личного имущества патриархов РПЦ: их имущество стало переходить родственникам. В ныне действующем «Уставе РПЦ», принятом на Архиерейском соборе 16 августа 2000 года, всё остаётся аналогичным (глава IV, пункт 14): «Церковное имущество, которым обладает Патриарх Московский и всея Руси в силу своего положения и должности, является собственностью Русской Православной Церкви. Личное имущество Патриарха Московского и всея Руси наследуется в соответствии с законом».
Однако возникает вопрос: что такое «личное имущество»? Движимое? Недвижимое? Понятно, что трактовки могут быть самыми разными, и есть основания полагать, что иерархи вряд ли будут ограничивать характеристики и объёмы своего «личного имущества» в ущерб собственным и родственников интересам.
К тому же, как согласовать пункт «Устава РПЦ» о наследовании личного имущества иерархов с тем, что монахи, обладая имуществом, не могут иметь его по церковным нормам? В силу своего монашеского обета нестяжания, согласно церковным нормам, не может быть и никакого наследования этого имущества. Однако, поскольку передавать своё имущество выгоднее родственникам, чем Матери-Церкви, в юридическую основу пунктов «Уставов» РПЦ было подведено гражданское законодательство.
При этом в тех же «Уставах» отсутствует пункт о наследовании личного имущества рядового монашеского духовенства и монахов без священного сана. По всей видимости, их имущество после смерти переходит РПЦ (в основном, монастырям, но не родственникам) по нормам внутрицерковного обета нестяжания. Таким образом, для патриарха и прочих епископов наследование их имущества осуществляется по нормам гражданского права, тогда как для остальных монахов — по нормам церковного.
К тому же возможности «формировать» своё личное имущество у патриарха практические неограниченные. В главе XV ныне действующего «Устава РПЦ» сказано: «п. 3. Распорядителем общецерковных финансовых средств является Патриарх Московский и всея Руси и Священный Синод; …п. 12. Распорядителем денежных средств Московской Патриархии является Патриарх Московский и всея Руси».
Таким образом, с 1917 года произошла заметная эволюция юридического порядка наследования личного имущества патриархов РПЦ. Кто же проиграл от внесения изменений в порядок наследования? Имущество, нажитое патриархами (так же, как и остальными епископами), получило возможность de jure выводиться из Церкви к родственникам и прочим наследникам: фактически — в «гражданский оффшор».
