Впервые я наткнулся на имя Александра Виленкина, читая воспоминания Сергея Волконского о революционных годах. В одной из историй рассказывается о том, как Виленкин, приговоренный к расстрелу, встретился с человеком, командовавшим расстрелом. Тот, узнав своего бывшего товарища, сказал: «Уж ты, Саша, извини их, если они не сразу тебя убьют: они сегодня в первый раз расстреливают». На что Виленкин ответил: «Ну, прости и ты меня, если я не сразу упаду: меня тоже сегодня в первый раз расстреливают…». Дорогого стоит сохранять юмор даже перед лицом смерти, подумал я тогда, и, вероятно, забыл бы эту фамилию, если бы вскоре не наткнулся на нее вновь в мемуарах гусара Владимира Литтауэра.
Литтауэр с восхищением описывал своего товарища по полку, полковника Виленкина, как «романтика и поэта», который сочинял веселые стихи и проявлял невероятную храбрость, получив семь наград. Находясь под ураганным огнем, он даже предложил полковнику шоколадку, что, естественно, не осталось безнаказанным. Заинтересовавшись этим необычным человеком, я узнал, что он известен и упоминается многими: Романом Гулем, Ходасевичем, Солженицыным, и все они говорили о нем с приязнью.
Александр Абрамович Виленкин, нижний чин гусарского полка – нестандартный гусар, что, впрочем, понятно: еврей, ставший гусаром, что само по себе удивительно. Его семья была интеллигентной и обеспеченной. Он окончил знаменитую Царскосельскую гимназию с медалью, что было редкостью для евреев того времени. Позже, бросив Петербургский университет, он поступил в Сумский гусарский полк как вольноопределяющийся. Сначала не знал, как правильно подходить к лошади, но вскоре стал любимцем полка, ставя смешные спектакли и сочиняя песни для однополчан. Офицерского звания он не получал, так как для этого требовалось креститься, но Виленкин предпочитал не менять вероисповедание.
После службы в кавалерии он окончил юридический факультет и стал адвокатом, участвуя в значительных политических процессах и оставаясь блестящим судебным оратором. Однако его репутацию затмевали характер и чрезмерное увлечение модой; он слыл московским щеголем. Война застала его в Лондоне, но через три недели он вернулся на фронт. Несколько раз раненый, Виленкин заслужил множество наград, однако так и оставался унтер-офицером, пока после Февральской революции, отменившей дискриминацию, не получил первую звездочку, а к осени уже имел четыре.
Теперь штаб-ротмистр Виленкин стал популярным среди солдат, избранным председателем армейского полкового комитета, несмотря на то что он принадлежал к непопулярной на фронте кадетской партии и придерживался строгой дисциплины. После развала фронта он стал одним из руководителей «Союза евреев-воинов», объединяющего евреев-ветеранов. Большевики объявили о выходе России из войны, и многие из членов Союза хотели уехать, чтобы сражаться в рядах английской армии. Но Виленкина интересовала судьба России. Он вступил в подпольный «Союз защиты Родины и Свободы», возглавив кавалерийский центр.
В мае 1918 года, после доноса, чекисты арестовали офицеров этой организации. Виленкин задержался, чтобы уничтожить документы, которые могли бы выдать товарищей, и в итоге упустил время. Он оказался в Таганской тюрьме, где облегчал жизнь товарищам, обучая их английскому, помогая в защите, устраивая шахматные турниры и даже создавая юмористическую газету. Чекисты не решались его расстрелять – многие из них помнили, как он защищал их в суде. Сам Дзержинский распорядился оставить Виленкина в живых, хотя и не выпускать.
В ходе следствия участники заговора выдавали сообщников, но Виленкин не назвал ни одного имени. Однажды ему объявили, что смертный приговор вынесен, и завтра он будет расстрелян. Он написал прощальное стихотворение: «От пуль не прятался в кустах. Не смерть, но трусость презирая, Я жил с улыбкой на устах И улыбался, умирая». Вilenkina поставили перед ямой и дали выстрел в воздух, что было попыткой заставить его дать показания. Это не сработало. 5 сентября 1918 года, в день массовых казней, его увезли расстреливать по-настоящему.
Как он вел себя перед смертью? Это было проявление чувства собственного достоинства. В прощальном письме сестрам Виленкин не шутит: «Тяжело умирать, когда вся жизнь не прожита, когда многое еще впереди, но я не боюсь смерти и буду спать спокойно, как и каждую ночь… Моя совесть чиста». История Александра Виленкина не только о героическом борце с большевиками, это рассказ о редком мужестве – легком, ненатужном, которое сегодня так необходимо. Без таких людей жизнь была бы гораздо сложнее и страшнее.