25 лет назад с восьмого этажа дома 23 по проспекту Кузнецова в Ленинграде выпал (или выпрыгнул) Александр Башлачев. Ему было 27 лет. Познакомил нас Артемий Троицкий, и однажды я даже организовал короткий квартирник Башлачева в Сокольниках. Все присутствовавшие слушали его впервые, хотя в узких кругах он уже был известен.
В то время я собирал сборник поэм молодых авторов, и он принес мне свою длинную, как бы фольклорную, поэму. В ней органично переплетались библейские мотивы и грубые слова, но безвкусицы не было. Он пришел неожиданно, кажется, это была ночь: звонок в дверь — стоит в запорошенной снегом огромной пушистой шапке. Под мышкой толстая картонная папка со стихами. Мы с друзьями в тот момент выпивали, и он робко попросил присоединиться. У кого-то нашлась гитара (не помню, чья). Как только он взял ее в руки, превратился из стеснительного провинциала в чрезвычайно экспрессивного исполнителя. Я сразу подумал, что он порвет струны на гитаре. Собственно, он и порвал.
Он не пел, а кричал. Где-то я читал, что после концертов его гитара была забрызгана кровью — так сильно он бил по струнам, что повреждал пальцы. В тот раз я этого не заметил. Позже были еще несколько встреч, все они были деловые — по поводу его стихов и двух поэм, он мечтал о публикации. Запомнилось, что когда он садился за стол, всегда засучивал рукава. Я отнес его стихи в один из журналов (не помню, в какой), и одно из них напечатали. То ли «Сельская молодежь», то ли «Студенческий меридиан». Причем выбрали худшее из принесенного. Я за него не сильно беспокоился, так как, признаюсь, не очень оценил его работу.
Но сейчас, видите, даже Музей Башлачева есть в Череповце. А я судорожно пытаюсь вспомнить что-то интересное — но ничего по сути не задержалось в памяти, все пролетело мимо. В принципе культ Башлачева начался только после его смерти. Так часто бывает у нас в стране. Думаю, он даже сам не знал себе цену. Многие запомнили его взрывоопасным, неуравновешенным, психом. Первая встреча с Градским, к которому он пришел знакомиться на Мосфильмовскую, закончилась тем, что Градский дал ему в лоб и выгнал из квартиры. Но это ничего не значит, меня тоже Высоцкий чуть с лестницы не спустил.
Тем не менее, я никогда не видел Башлачева бешеным, только скромным и сильно застенчивым. Наверное, просто мало с ним общался. Эта запись сделана дома у Б. Гребенщикова.
