Когда Геннадий Зюганов, «первый коммунист страны», высказался за введение закона о борьбе с сепаратизмом, многие восприняли его слова как попытку дискредитации коммунистической идеи. Однако, к сожалению, не все сопоставили это с социально-экономическим развитием регионов и их отношениями с Москвой. Как известно, марксизм утверждает, что экономика определяет политику, и в данном случае Зюганов проявил не свойственную ему чуткость к социально-экономическим процессам в стране. Безусловно, немалую роль в этом сыграл президент Владимир Путин, который мог поспособствовать таким размышлениям.
В случае глубокого экономического кризиса, что уже предсказало Минэкономразвития, необходимые реформы в стране не будут реализованы. Для депрессивных регионов это означает резкое ухудшение социально-экономической ситуации, которая отбросит их на десятилетия назад и лишит перспектив.
Следует отметить, что Дальний Восток и Сибирь составляют около 2/3 территории России и являются богатейшими ресурсными регионами, в частности, месторождениями нефти и газа. Однако все это богатство не отражается на благосостоянии, и Сибирь с Дальним Востоком остаются аутсайдерами по уровню валового регионального продукта среди других федеральных округов. Основной причиной этого называют слабую инфраструктуру, малую численность населения, которая продолжает сокращаться, а также удаленность от федерального центра.
Тем не менее, эти факторы не мешают Москве выкачивать ресурсы из регионов и формировать «эффективных менеджеров». На фоне этого, согласно данным Левада-центра, более 22% сибиряков и 16% дальневосточников положительно относятся к идее широкой автономии в пределах России. Если учесть также активный интерес стран АТР, прежде всего Китая, к ресурсной базе этих регионов и их экономическую переориентацию, потеря этих территорий становится реальной угрозой для страны.
Другим депрессивным регионом является Северный Кавказ. Несмотря на отсутствие обширных запасов полезных ископаемых или сильных соседей, местные кланы сидят на дотациях, обирая население в обмен на преданность Москве. Политическая неграмотность населения почти полная, а идеология здесь в значительной степени заменена исламом. Например, в Дагестане на тысячу человек приходится одна мечеть, тогда как в «русских» регионах на одну церковь приходится 10-15 тысяч человек.
В такой ситуации даже террористические акты против властей часто выходят за рамки политической борьбы. Но что произойдет, если федеральный центр не сможет финансировать местные элиты? Обозревая три наиболее депрессивных региона, становится очевидным, что будущее не так безоблачно, как это пытается представить Кремль. Важно отметить, что здесь речь идет не только о местных экстремистах, но и о широкой политической недовольстве.
Протесты станут направлены не против какой-то нации или вероисповедания, а против Москвы, которая фактически выступает в роли метрополии, а регионы — колониями. Изменить ситуацию сейчас у Кремля нет ни времени, ни ресурсов, возможно, и желания, так как предыдущие десятилетия предоставляли такую возможность.
Очевидно, что на помощь федеральному центру придет закон о борьбе с сепаратизмом. Эта новая мера позволит сдерживать региональные элиты, которые, безусловно, постараются избавиться от контроля «Единой России». Одним из немногих достижений Владимира Путина в начале XXI века стало строительство вертикали власти. Именно он победил независимых олигархов, приручил Северный Кавказ, обуздал Татарстан и сдержал сепаратистские настроения на Дальнем Востоке.
Однако все эти завоевания были достигнуты путем создания маленькой империи вокруг себя, что не могло гарантировать устойчивость. Экономический кризис вносит свои коррективы во внутреннюю политику России. Владимиру Путину, вероятно, становится ясно, что главное испытание еще впереди: выдержит ли Россия новый экономический кризис и сохранит ли свою целостность? Ответ на этот вопрос остается неизвестным, и закон о борьбе с сепаратизмом станет лишь одной из первых защитных мер в этой ситуации.