Многострадальному Министерству обороны патологически не везет. Руководство меняется, а знания о подчиненном министерстве как-то особо не растут. Вот и теперь – не успела отгреметь «стратегически важная» портяночная эпопея, как руководство министерства обороны сфокусировало свой взгляд на офицерах-воспитателях. По словам министра, к ним нельзя относиться как к «рудименту советского времени». Во как.
В этой связи хочется напомнить, что в советские времена должности офицера-воспитателя, как отдельно выделенной профессии, НИКОГДА НЕ БЫЛО! Были заместители командиров по политической работе, но они не занимались воспитанием личного состава в полном объеме, выполняя лишь функции проводников государственной идеологии. Введение же должности заместителя командира по воспитательной работе произошло уже после распада СССР в Российской Армии. Так что нынешнему руководству министерства, прежде чем все беды валить на «ужасы советского периода», не мешало бы поинтересоваться историей подшефного ведомства.
Что же ждет от офицера-воспитателя руководство министерства? Вот как эти требования сформулировал министр обороны в интервью: «Это должен быть профессионал. Он обязан знать, как живет солдат, чем живет, кто из личного состава курит, кто пьет, какая у ребят дома обстановка. Он должен уметь работать с душой солдата…». И тут снова хочется воскликнуть: А как же устав? Обычный дисциплинарный устав ВС РФ.
А между тем в п. 6 этого устава сказано: «В целях поддержания воинской дисциплины в воинской части (подразделении) командир обязан: изучать личные качества подчиненных, поддерживать общевоинские правила взаимоотношений между ними, сплачивать воинский коллектив, укреплять дружбу между военнослужащими разных национальностей; знать состояние воинской дисциплины и морально-психологическое состояние личного состава, добиваться единого понимания подчиненными командирами (начальниками) требований и задач по укреплению воинской дисциплины, руководить их деятельностью по укреплению дисциплины». А в п. 7 этого же устава отмечено: «Командир (начальник) должен знать нужды и запросы подчиненных, добиваться их удовлетворения, не допускать грубости и унижения личного достоинства, служить примером строгого соблюдения законов и требований общевоинских уставов».
В нашей армии никогда не было дележки на воспитателей и не воспитателей. В армейской среде всегда существовали понятия отцы-командиры, комбаты-батяни и т.д. И этим отцовским отношением командиров к непосредственным подчиненным всегда определялась сплоченность и сила наших войск. Поэтому цель выделения в отдельную категорию нянек для группы продленного дня в формируемой профессиональной армии совершенно не понятна. За солдата в ней сегодня и так все делает аутсорсинг: стирает и гладит, кормит и убирает, подвозит патроны. Что осталось? Стрелять за бойцов и кричать за них ура? Прямо как Вовка в тридевятом царстве, спросивший двоих из ларца: – Вы все-все за меня делать будете? – Ага! – И есть тоже? – Ага!!! Так в чем же тогда профессионализм?
Мне часто приходится посещать школы и общаться со старшеклассниками на уроках мужества. И вот когда мне задали вопрос – «какой вы видите нашу армию?» я ответил, что армия должна быть профессиональной. В нее нужно брать не всех подряд, а только тех, кто готов связать свою жизнь со службой в армии. Мой ответ возмутил девочку-отличницу, которая воскликнула: «Как же брать не всех? А кто же тогда будет делать из сопливых мальчишек настоящих мужчин?». Так вот, если мы говорим о переходе от армии как от всевобуча – школы жизни к профессиональной армии, то надо забыть про нянек с горшками и слюнявчиками. Если вы считаете 18-летнего юнца незрелым, призывайте его с 20-21 года, но не надо превращать армию в ясли. А еще лучше признать, что разворованных на «реформы» денег вполне хватило бы на содержание полностью профессиональной армии.
