За любовь к родине Сергей Ковалев получил суровое наказание: 7 лет лагерей, 3 года ссылки на Колыме и 3 года ограничения свободы передвижения, то есть без права въезда в крупные города. Эти годы были лишь частью его жизни. До этого он окончил МГУ, занимался применением математических методов в биологии, защитил кандидатскую диссертацию и опубликовал более 60 научных работ. После стал омбудсменом, первым в истории страны защитником прав человека и гражданина.
Ковалев всегда был диссидентом, инако мыслящим, который не боялся выражать свое мнение, переча как властям, так и общественности. Он не хотел меняться и потому навсегда вошел в историю России. Для чекистов из Пятого управления КГБ диссиденты были загадкой, которой они не могли разобраться. Ковалев возглавлял научную группу в МГУ и добивался выдающихся результатов. Однако это не спасло его от жесткой расправы: в 1969 году он создал Инициативную группу по защите прав человека и начал распространять запрещенные книги. В результате его выгнали из университета.
Ковалев также написал письмо председателю КГБ Юрию Андропову с просьбой вернуть ему изъятый при обыске «Архипелаг ГУЛаг» Солженицына. Это был акт мужества, поскольку Ковалев рисковал своим сроком ради другого человека. Он редактировал подпольную «Хронику текущих событий» и даже собрал пресс-конференцию на своей квартире в 1974 году, где взял на себя ответственность за выпуск «Хроники». Это было совершенно немыслимо для того времени.
Когда его арестовали, Ковалев отказался сотрудничать со следствием. Если бы он покаялся, возможно, ему разрешили бы уехать за границу, однако он предпочел отбыть максимальный срок по статье 70 (антисоветская агитация и пропаганда) — 7 лет лагерей и 3 года ссылки. Из лагерного срока год провел в СИЗО, три года в «строгой» зоне Пермь-36, а также год в тюрьме. В условиях крайне низкой температуры и жесткого режима он подвергался голодовкам и испытаниям, которые впоследствии помогли ему в борьбе за права человека.
Свои первые шесть месяцев в ПКТ Ковалев получил за обращение к Белградскому совещанию стран ОБСЕ, которое состоялось после подписания Хельсинкского соглашения о правах человека. Генсек Леонид Брежнев подписал это соглашение, однако Ковалев, находясь в заключении, призывал Запад оказать давление на Советский Союз для соблюдения или, как он выразился, «выполнения» этих обязательств.
Как именно это обращение дошло до Белграда, рассказывать сложно, но сам процесс был не менее интересен. Ковалев использовал разные методы, чтобы отправить свои письма из лагеря, включая оборачивание их в пластику и передачу через свидетелей. Обратите внимание, что за каждое такое обращение ему приходилось расплачиваться нарушением режима и ухудшением условий содержания.
Один из следователей КГБ, задавая вопросы о мотивах Ковалева, удивлялся: «Зачем вам все это? О себе бы подумали». На что Ковалев отвечал о своей совести и ответственности перед детьми. В итоге, его сын Иван также оказался в заключении за защиту прав человека.
Ковалев вошел во власть и политику весной 1990 года, когда был избран народным депутатом Верховного совета РСФСР. Борис Ельцин предложил ему возглавить Комитет по правам человека, уверяя в важности защиты прав личности для нового государства. Ковалев не спешил записываться в сторонники Ельцина, предпочитая следовать своей совести.
В октябре 1993 года, после расстрела Белого дома, многие диссиденты, включая Ковалева, поняли, что они стали чужими среди чужих. Ковалев осознавал, что это событие подорвало веру в возможность управления страной на основе закона и Конституции. Он осознал свою идеалистичность и личный грех, связанный с доверием к властям.
Ковалев прожил жизнь, полную борьбы за правду и справедливость, оставив значимый след в российской истории.