По официальным данным, ежегодно в России пропадают 50 тысяч детей. Из них – полторы тысячи уже никогда не находят, ни живыми, ни мёртвыми. По данным общественных организаций, эту цифру можно смело умножить на два. Для сравнения – в США ежегодно пропадают 800 тысяч детей — именно столько поступает заявлений в полицию от родителей. Говорят, это связано с нервозностью местных граждан, которые бьют тревогу каждый раз, когда ребёнок опаздывает домой на 5 минут. В итоге в 99 процентах случаев пропавшее чадо немедленно обнаруживается, и из 800 тысяч бесследно исчезают только 115 — не тысяч, а 115 детей. (Напомню, в США проживает 316 миллионов человек, в России — 140 миллионов).
1500 и 115 — есть разница? Я не знаю — может, это опечатка, ошибка, чей-то коварный обман. Но именно поэтому я и обратился за разъяснениями к уполномоченному при президенте РФ по правам ребёнка Павлу Астахову. Я спросил его: почему в России так много пропадает детей, и кто за это должен отвечать?
Вот что он ответил: Павел Астахов пообещал отдельно об этом поговорить. Я согласен: где, когда? Будем ждать. Кроме того, Астахов сообщил, что с каждым годом в России растёт число усыновлённых нашими гражданами детей. Однако данные Министерства образования и науки говорят ровно об обратном: на графике видно, что с 2007 года число усыновлённых детей стабильно уменьшается. Не исключаю, что и сюда закралась какая-то ошибка. Надо разбираться.
P.S. На самом деле, больше всего меня поразили не ответы Астахова, а поведение некоторых коллег во время пресс-конференции в агентстве «РИА-Новости». Двое мужчин попытались отобрать у меня микрофон в тот момент, когда я задавал вопросы Павлу Алексеевичу. Этими сознательными гражданами оказались сотрудники нового Общественного телевидения России и канала «Радость моя». К девушкам из «РИА-Новостей» у меня претензий нет, они всегда что-то верещат: «Отдайте! Прекратите!» Работа у них такая. А вот к журналистам у меня есть вопрос: вы что, совсем с ума сошли?