Варвару Караулову приговорили к четырем с половиной годам колонии. Все это время, пока шёл суд, непонятно было, в чём именно её обвиняют.
Обвинение предъявлено по двум статьям: части первой ст. 30 Уголовного кодекса РФ — приготовление к преступлению, и части второй ст. 205 Уголовного кодекса РФ — участие в деятельности организации, признанной террористической. То есть, человеку вменяют приготовление к участию.
Хорошо, я готов допустить уголовную ответственность за участие в террористической организации — хотя это и вызывает споры: что считать «участием», каковы могут быть степени участия, и какова должна быть их корреляция. Тем не менее, я допускаю это как вариант противодействия современным вызовам. В мире такая практика существует. Норма о приготовлении к преступлению также не вызывает сомнений, если, конечно, приготовление реально и доказано.
Однако сплав этих двух статей вызывает недоумение. В чём состоит умысел «попытки участия»? Обвинение утверждает, что Караулова намеревалась стать снайпершей или смертницей, подорвав себя. Хорошо, в этом случае её следовало судить за приготовление к совершению террористического акта общественно опасным способом. Это понятно и не вызывает вопросов. Но нет, суд не принимает такого решения. Доказательства отсутствуют. А их не может быть, так как она реально ещё не готовилась ни к убивству людей посредством стрельбы из огнестрельного оружия, ни посредством подрыва взрывных устройств.
Что же тогда? Она должна быть отпущена. Но как это сделать, когда речь идёт об ИГИЛ и подобных организациях? Значит, отпускать нельзя. Хотя изначально, когда Караулову только вернули, говорилось, что претензий к ней у ФСБ нет и дело заводить не будут. Это фирменный стиль учреждения. Что тогда? Попытка участия. То есть, человеку дали почти пять лет за то, что он пытался поехать туда, где он теоретически мог бы подготовить преступление и его осуществить.
Не кажется ли вам, что такая конструкция звучит слишком запутано и содержит слишком много допущений? Мне кажется именно так. Она поехала туда, где могла бы задумать какое-то преступление. Именно такой умысел ей вменили. И я не пытаюсь оправдать ИГИЛ или любые другие террористические организации и их действия. Дело вовсе не в Карауловой. Если она действительно пыталась устроить теракт и убивать людей, то пусть это доказывают. Но, как гражданин, я хочу понимать обвинение с юридической точки зрения.
Что касается её намерений, то они должны быть реальными. В соответствии с частью третьей вашей же тридцатой статьи: «Покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления». Где же доказательства действий, направленных на совершение преступления? Их нет. Что тогда? Пыталась присоединиться. Присоединиться, чтобы что? Чтобы стать снайпером… Где доказательства реальности намерений? Их также нет.
Сочувствую нашим потомкам. За это время было напечатано столько документов, которые имеют крайне косвенное отношение к праву, что разгребать это им придётся десятилетиями. Это дикое наследство оруэловских законов с вполне сталинскими сроками. Для завершения картины осталось только ввести статью о «попытке мыслепреступления» — и ситуация станет полной. Всё это нужно просто выбросить. А лучше сжечь. И начать всё сначала. Опять. В который уже раз.
В рамках проекта «Журналистика без посредников». Участвовать в проекте можно ЗДЕСЬ.