Это событие впервые в истории российской юриспруденции — иск в суд подали 23 человека, среди которых большинстве женщины. Ключевым истцом выступила Алиса Мейсснер. Ее мама вместе с родителями проживала в центре Москвы, но в 1941 году их выслали на лесозаготовки. В спецпоселении родилась Алиса, и до сих пор она находится в поселке Кировской области. К сожалению, один из истцов не дожил до подачи иска: 74-летний человек ушел из жизни незадолго до этого.
Заявители — дети ГУЛАГа, рождённые в ссылках и советских лагерях. По информации, оставшейся на сегодня, в стране осталось всего около полутора тысяч человек, которые пережили репрессии и многие годы ждали возможности вернуться на родину. Люди стремятся вернуться туда, где на момент ареста жили их родители — в Москву, Санкт-Петербург и другие крупные города. Это право гарантирует закон, принятый еще в 1991 году, который обязывает государство компенсировать ущерб жертвам репрессий, в том числе выделять бесплатное жилье в тех городах, где репрессированные находились на момент ареста.
Однако в середине 2000-х годов Госдума передала полномочия по установлению механизма такой компенсации на уровень регионов. Прошлым летом, уже после решения Конституционного суда, российское правительство одобрило проект закона, разработанный министерством строительства. Тем не менее, документ не изменил существующей ситуации: регионы по-прежнему имеют полномочия по распределению жилья.
Около года назад специальные докладчики ООН, как отмечает «Новая газета», направили российским властям письмо с требованием обеспечить жильем «детей ГУЛАГа» в течение ближайших двух лет. Однако этого до сих пор не произошло. Правозащитники заявляли, что пакет поправок, внесённый в нижнюю палату по детям ГУЛАГа, является издевательством и фактическим саботажем решения Конституционного суда.
В ответ на обвинения в бездействии, представители Госдумы заявляют, что работа над соответствующим законом уже ведется. Председатель Комитета по труду и социальной политике Ярослав Нилов отметил, что не понимает предмета иска и не уверен в его успешном рассмотрении верховным судом.
