Ситуация с балкерами для зерна – это не просто неприятная новость из области судостроения. Это символ, яркая иллюстрация серьезной проблемы, охватившей российскую экономику под лозунгом «импортозамещения». Сцена, представленная на страницах «Коммерсанта», настолько абсурдна, что вызывает одновременно и смех, и страх. Россия, обладая внушительными верфями и амбициозными планами в судостроении, оказывается перед необходимостью рассмотреть вариант закупки десяти балкеров в Китае для экспорта собственного зерна. Почему так? Ответ кроется в сухих цифрах, раскрывающих чудовищную неэффективность.
Балкеры: цена патриотизма в четыре раза выше рыночной
Представьте себе: российским зерноэкспортерам срочно требуется 61 крупнотоннажное судно – 27 Handysize (40 тыс. тонн) и 34 Supramax (60 тыс. тонн). ОСК (Объединенная судостроительная корпорация), ведущая компания отрасли, представляет смету. Головное судно Handysize – 13,9 млрд рублей, серийное – 12,5 млрд. Supramax – 16,5 млрд и 14,6 млрд рублей соответственно.
Теперь давайте посмотрим за пределы «импортозамещенческого» мира: в Китае аналогичные суда стоят 3,5 млрд и 4,2 млрд рублей! Разница колоссальная, в 3,5-4 раза! Получается парадокс: для экспорта своего сырья Россия должна либо строить корабли по завышенным ценам, либо… закупать их у конкурента. Это выбор между экономическим самоубийством и зависимостью. И это при том, что китайские верфи перегружены заказами со всего мира именно благодаря своей конкурентоспособности и эффективности.
Корень проблемы: технологический провал и «совковая» производительность
Почему же российские верфи, которые получают значительные объемы госзаказов и «патриотических» программ, не могут приблизиться к мировым ценам? Ответ очевиден и признается даже в закрытых документах:
Недостаток высокотехнологичной инфраструктуры: Современное судостроение – это не просто сварка металлических листов. Это сложнейшие системы автоматизации, высокоточное оборудование, доступ к современным материалам и комплектующим. Всего этого в России катастрофически не хватает. Санкции лишь выявили эту проблему, которая накапливалась десятилетиями неудачной промышленной политики.
Устаревшая организация труда и низкая производительность: Скорость, эффективность, оптимизация процессов – эти понятия остаются чуждыми для многих промышленных гигантов России. Там, где китайская или корейская верфь может построить судно за год, российская может тратить в два-три раза больше времени, расходуя ресурсы на простои, неэффективные операции и бюрократию. Временные затраты = финансовые затраты. В конечном итоге расплачивается потребитель – в данном случае, вся страна, чей экспорт становится менее прибыльным.
Балкеры – лишь верхушка айсберга безумия:
Ситуация с судами – это не исключение, а правило нового российского «импортозамещения». Посмотрите на другие сектора, где «опора на собственные силы» приводит к фарсу и разорению:
Автопром: Цена «независимости» – это качество и деньги. «Новые» российские автомобили (часто представляющие собой жалкие копии снятых с производства китайских моделей, собранные из «отверточной» сборки или кустарно адаптированные под остатки импортных комплектующих) стоят значительно дороже своих зарубежных аналогов предсанкционного времени при катастрофически низком качестве. Покупатель платит «патриотическую надбавку» за примитивную технику, лишенную современных систем безопасности и комфорта. Государственная поддержка уходит в черную дыру неэффективности.
IT-сфера: Муляж вместо инноваций. Попытки создать «отечественные» аналоги западных сервисов (от облаков до мессенджеров и ОС) зачастую порождают нежизнеспособные решения. Они дорого обходятся в разработке и поддержке (опять же, за счет государства), неудобны, несовместимы, уязвимы и не востребованы реальным бизнесом и населением. Ресурсы расходуются на создание «потемкинских деревень» цифрового суверенитета, в то время как настоящие компании задыхаются без нормальных инструментов.
Сельхозмашиностроение: Трактор за цену иномарки. Российские комбайны и тракторы новых «импортозамещенных» линеек, лишившиеся критически важных импортных компонентов (двигатели, гидравлика, электроника), демонстрируют падение надежности и резкое удорожание. Фермеры вынуждены приобретать технику, которая дороже и хуже, чем была доступна ранее, что снижает рентабельность всего агропромышленного комплекса. Импортозамещение бьет по тем, кто кормит страну.
Авиапром: Иллюзия полета. Проекты вроде «Суперджета» или МС-21 стали синонимами огромных бюджетных вливаний, бесконечных задержек, технологических проблем из-за санкций (двигатели, композитные материалы, авионика) и полной коммерческой несостоятельности на мировом рынке. Серийное производство гражданских самолетов в необходимых объемах – пока несбыточная мечта, оплачиваемая налогоплательщиками.
Системная болезнь, а не временные трудности:
Эти примеры – не случайные ошибки. Это симптомы глубокого системного кризиса российской экономической модели:
Отсутствие реальной конкуренции: Господдержка «национальных чемпионов» подавляет стимулы к повышению эффективности и снижению издержек. Зачем стараться, если госзаказ и бюджетные вливания гарантированы?
Технологическое отставание: Десятилетия недоинвестирования в НИОКР, утечка мозгов, зависимость от импорта критических технологий и комплектующих создали огромный разрыв с мировыми лидерами. Санкции лишь усугубили проблему.
Низкая производительность труда: Унаследованная от советских времен неэффективная организация производства, слабая дисциплина, нехватка квалифицированных кадров и устаревшие управленческие практики делают российские товары и услуги изначально дороже.
Коррупция и неэффективное расходование средств: Огромные бюджеты на «импортозамещение» становятся лакомым куском для распила и откатов, отодвигая реальный результат на второй план.
Вывод: Требуется не косметика, а операция
Здоровая экономика не может существовать по принципу «внутреннее производство всегда в разы дороже и хуже импорта». Это путь в тупик, к обнищанию и технологической архаизации. Ситуация с балкерами – ярчайшее тому подтверждение. Российская экономика серьезно больна. Ей нужна не очередная порция «патриотических» инъекций в виде бездумного госзаказа по завышенным ценам, а кардинальная хирургическая перестройка.
Глубокий анализ проблемы требует не деклараций, а конкретных механизмов преодоления системного кризиса. Развивая идеи, выходим на уровень необходимых институциональных и управленческих решений:
- Борьба с коррупцией и неэффективностью: Не контроль «сверху», а прозрачность и ответственность снизу доверху.
Цифровизация ВСЕХ госзакупок и господдержки: Полный переход на обязательную электронную платформу (типа ЕИС, но с реальными функциями контроля) с алгоритмами автоматического выявления аномалий (завышение цен на 20+% от среднерыночных, победа «однодневок», повторяющиеся победители). Все данные – открыты в формате, удобном для анализа СМИ и НКО.
Жесткая персональная финансовая ответственность: Внедрение системы, где чиновник, утвердивший закупку/проект с ценой в 2+ раза выше аналога (как с балкерами), обязан предоставить экономическое обоснование под личную ответственность. Необоснованное завышение = дисциплинарное взыскание вплоть до увольнения и иск о возмещении ущерба. Аудит эффективности использования бюджетных средств – ежегодный и обязательный для ВСЕХ получателей, с публикацией результатов.
«Карта рисков» и независимый аудит госкорпораций: Создание подконтрольного парламенту органа (не Минфин!) с полномочиями проводить внезапные аудиты в госкомпаниях типа ОСК, Ростеха, РЖД. Фокус – на себестоимость, производительность труда, обоснованность затрат. - Реальная конкуренция: Ломать монополизм, а не кормить «национальных чемпионов».
Демонополизация госзаказа: Жесткие лимиты на долю одного поставщика/холдинга в госзакупках по отраслям (не более 20-30%). Обязательное разделение крупных лотов на более мелкие, доступные для среднего бизнеса.
Отмена необоснованных преференций «отечественному»: Введение моратория на «третье лишнее» и национальный режим в закупках для товаров/услуг, где российские аналоги объективно хуже или дороже в 1.5+ раза (доказать эффективность господдержки – задача государства, а не покупателя). Покупатель (госучреждение, госкомпания) должен иметь право выбора лучшего предложения без искусственных барьеров.
Поддержка «новых игроков»: Создание реально работающих (а не имитационных) программ льготного кредитования и налоговых каникул для малых и средних предприятий, входящих на рынки, где доминируют неэффективные гиганты (судостроение, станкостроение, IT-решения для госсектора). Упрощение доступа к инфраструктуре (промпарки, инженерные сети). - Инвестиции в образование, науку и технологии: Не «распил» на «Сколково», а акцент на прикладную науку и кадры.
Переориентация научного финансирования: Смещение акцента с фундаментальных исследований (где отдача через 20+ лет) на прикладные НИОКР с четким промышленным заказом. Создание консорциумов «вуз + НИИ + конкретное предприятие» под конкретную задачу (например, разработка отечественного судового двигателя или станка ЧПУ) с жестким контролем сроков и результатов. Финансирование – только по факту достижения этапов.
Революция в СПО и инженерном образовании: Массовая переподготовка преподавателей колледжей и техникумов у действующих производственников (в том числе на иностранных предприятиях, где это возможно). Оснащение мастерских современным, а не устаревшим оборудованием по стандартам WorldSkills. Введение обязательной длительной производственной практики на современных предприятиях для студентов инженерных специальностей. Привлечение инженеров-практиков в вузы на постоянной основе.
Механизмы реального (а не визового) импорта технологий: Создание специальных экономических зон с уникальными условиями для совместных производств с технологическими лидерами (Китай, Индия, возможно, Турция, ОАЭ). Не просто сборочный цех, а передача технологий и локализация ключевых компонентов под контролем. Гарантии защиты интеллектуальной собственности и вывода прибыли. - Глубокие институциональные реформы: Без этого – все остальное бессмысленно.
Независимость судебной системы: Реформа процедуры назначения судей (большая роль профессионального сообщества и общественного контроля). Введение реальной дисциплинарной ответственности судей за волокиту и заведомо несправедливые решения. Публикация ВСЕХ судебных решений (кроме тех, что касаются гостайны) в полном объеме.
Защита прав собственности как священная корова: Прекращение практики силового передела активов («Южуралзолото» – хрестоматийный пример). Гарантии инвесторам против рейдерских захватов под видом «государственных нужд». Упрощение и ускорение процедур банкротства для очистки рынка от неэффективных активов.
«Регуляторная гильотина 2.0»: Не разовая акция, а постоянный процесс. Любое новое регулирующее правило или требование к бизнесу должно сопровождаться обязательной отменой двух старых. Жесткая оценка регулирующего воздействия (ОРВ) ДО принятия решения, с расчетом реальных издержек для бизнеса. Борьба с контрольно-надзорным террором – акцент на профилактику, а не на штрафы как источник дохода бюджета.
Децентрализация управления экономикой: Передача значительных полномочий и ресурсов на уровень регионов. Регионы лучше знают свои точки роста и могут экспериментировать с мерами поддержки. Конкуренция между регионами за инвестиции и кадры станет двигателем улучшения делового климата.
Почему это УСЛОВИЕ ВЫЖИВАНИЯ, а не благие пожелания:
Ситуация с балкерами – это не аномалия, а системный сбой. Российская экономика производит блага с затратами, многократно превышающими мировой уровень. Это:
- Прямая угроза экспорту: Рентабельность продажи сырья (основа бюджета) падает, как в примере с зерном и судами. Страна теряет конкурентоспособность.
- Разорение населения: Затратная экономика = высокие цены на ВСЕ внутри страны при низком качестве. Жизнь дорожает, реальные доходы падают.
- Технологическая пропасть: Неэффективность лишает ресурсов для развития. Отставание становится необратимым.
- Истощение ресурсов: Бюджетные деньги уходят в «черную дыру» неэффективных проектов вместо развития инфраструктуры, здравоохранения, образования.
Кардинальная перестройка – это не выбор, а необходимость. Предложенные меры – это не идеализм, а мировая практика успешных экономических трансформаций (от Сингапура до Польши). Они требуют не столько финансов, сколько политической воли для лоббирования интересов не узких групп у кормушки, а национальной экономики в целом, и настойчивости в их реализации. Без этого «импортозамещение» останется синонимом «экономического ужаса», а страна будет обречена на стагнацию и зависимость от продажи сырья, которую она даже нормально организовать не может из-за своей же неэффективности. Балкеры – лишь первый звоночек в череде грядущих катастроф неконкурентоспособной системы.
Фото: sibkray.ru
