«Ужасный чемодан из Хиросимы»: чем советские разведчики, прибывшие из Японии, поразили Сталина
Иосиф Сталин давно был в курсе, что американцы создали атомную бомбу. Ещё во время Потсдамской конференции, после успешного ядерного теста в Аламогордо, президент США Гарри Трумэн сообщил советскому лидеру о наличии у Америки «нового оружия необычайной разрушительной силы». По воспоминаниям Трумэна, Сталин якобы обрадовался и сразу же предложил применить это средство против японцев. Другие свидетели лишь отметили, что Сталин молча кивнул Трумэну.
На первый взгляд, у советского руководителя действительно не было причин возражать против бомбардировок японских городов 6 и 9 августа 1945 года. Соединённые Штаты Америки всё ещё считались союзником, а императорская Япония была противником СССР (в день удара по Нагасаки началась советско-японская война). Первые комментарии Сталина, сделанные после бомбардировок, отличались сдержанностью и деловым подходом. В разговоре с послом США в СССР Авереллом Гарриманом «отец народов» заявил, что разрушение Хиросимы может стать для японцев причиной смены власти и последующей капитуляции. Кроме того, он продемонстрировал свою осведомлённость о ядерных программах Германии и Великобритании.
На самом деле сброс атомных бомб на Японию привёл советскую «элиту» в состояние тревоги, свидетелем чего стала Светлана Аллилуева, посетившая дачу Сталина 7 августа 1945 года.
Власти СССР осознавали, что бомбардировка Хиросимы – это не просто удар по японцам, но и «акт устрашения» для русских. В президенте США Гарри Трумэне чувствовался непримиримый противник коммунизма (в отличие от его предшественника Франклина Рузвельта). Поэтому Сталин желал получить как можно больше информации о последствиях применения ядерного оружия, причём из самых надёжных источников. В первую очередь необходимо было выяснить, действительно ли мощность взрыва равнялась «20 килотоннам тринитротолуола», как утверждал Трумэн.
С целью предоставить Кремлю достоверные сведения в Хиросиму и Нагасаки были направлены разведчики ГРУ – Михаил Иванов и Герман Сергеев. Официально они числились сотрудниками советской дипмиссии в Японии. По словам полковника Александра Столярова, информация о Сергееве не сохранилась, даже его фамилия, вероятно, вымышленная. Об Иванове известно, что он воевал добровольцем в Гражданской войне в Испании, а в 1941 году отправился в Японию – формально в качестве секретаря консульского отдела. На самом деле именно Иванов обеспечивал связь с местной резидентурой, в том числе с известным Рихардом Зорге.
Полученная из Москвы телеграмма предписывала разведчикам собрать данные о последствиях бомбардировок и определить глубину воронок, образовавшихся в результате взрыва. В Хиросиму агенты ГРУ прибыли 16 августа, а перед возвращением в Токио посетили ещё и Нагасаки. Путь оказался непростым – японцы, разгневанные на всех белых, забрасывали советских «дипломатов» камнями. Однако это не шло ни в какое сравнение с тем, что разведчикам пришлось увидеть на месте ядерной атаки. Прежде всего, их поразило отсутствие воронки – это подтверждало, что американцы применили бомбу совершенно нового типа. Описывая свои впечатления от Хиросимы, Иванов сравнивал последствия взрыва с воздействием колоссального великана. На камнях Иванов и Сергеев заметили силуэты погибших людей – так называемые «тени Хиросимы». В самом эпицентре, среди вывороченных рельсов, засыпанных пеплом руин и обгорелых тел, советские разведчики собирали необходимые образцы. Один их внешний вид свидетельствовал о страшной разрушительной силе ядерного оружия.
«Жутко вспоминать, но мы взяли с собой наполовину обугленную голову с плечом и рукой», – делился Иванов.
Спустя три дня Иванов отправил в Москву чемодан с образцами радиоактивного грунта, камнями и останками погибших. К своему отчёту он приложил переводы статей японских газет о ситуации в разрушенных городах. Когда Иванов лично рассказал о своих впечатлениях Сталину и Берии, потрясённый «лубянский маршал» не поверил его докладу и назвал сотрудника ГРУ «паникёром».
Тем не менее, Сталин осознал необходимость активизировать собственный ядерный проект. 20 августа ГКО учредил Первое главное управление при СНК СССР для руководства атомным проектом под руководством Бориса Ванникова. Одновременно был образован Специальный комитет для управления «всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана», который возглавил Лаврентий Берия.
Тем временем, разведчики, побывавшие на местах бомбардировок без средств защиты, заболели лучевой болезнью. Герман Сергеев вскоре скончался. Михаилу Иванову же удалось выжить. Хотя врачи перелили разведчику восемь литров крови, он был уверен, что от худших последствий радиации его спасла бутылка японского виски Suntory, выпитая в Хиросиме. С тех пор среди советских военных, подвергавшихся радиоактивному облучению, распространилось мнение о защитном действии алкоголя. Моряки атомных подводных лодок, употреблявшие по 200 грамм сухого вина, назвали его в честь разведчика «стаканом Иванова». Оправившись от болезни, Михаил Иванов дожил до 2013 года. Генерал-майор ГРУ скончался в возрасте 101 года.
Источник: russian7.ru
