Итак, племянник секретаря Совета безопасности РФ и дядя организатора убийства Немцова, одновременно являясь сенатором, хранят деньги в одном офшоре. У них есть общий юрист, занимающийся отмывкой средств. Это, по сути, всё, что следует знать о путинской России. Это — мафия, наносящая смертельный удар по стране. Воры, которые понимают, что мы всё о них знаем. Их единственный шанс остаться на свободе — это сохранение власти.
Что изменится в пейзаже после расследования ICIJ? Вряд ли что-то значительное. Население, получающее информацию из «Останкино», останется в неведении. Главная линия путинской обороны в интернете привычно будет следовать их любимому тезису о том, что «все одним миром мазаны». Не все, конечно, и не одним. Но это уже не столь важно. Главное: качество системы определяется реакцией на ошибки. И в ближайшее время мы увидим, как идёт работа на Западе. Исландский премьер, панически покидающий интервью после вопроса об офшорах, — вот ключевое различие между их реальностью и нашей. Ситуация этого премьера выглядит крайне неважно.
В нашем случае получится плохо для тех, кто рискнёт задать аналогичный вопрос главе государства. Однако, на самом деле это уже технически невозможно: такого журналиста не допустят ни к главе государства, ни в эфир. С Путиным всё ещё не окончено, несмотря на опубликованные неопровержимые документы о его тесной связи с фигурантами миллиардной отмывки средств. Никакие механизмы обратной связи — ни судебные, ни парламентские, ни репутационные — в России не функционируют. Это означает, что мы находимся в опасности — дважды.
Первая опасность — ближайшая историческая угроза. У «Кремлевской ОПГ», и это не гипербола, нет иного выхода, кроме как ужесточить контроль над обществом, подавить нашу волю и консервацию своей власти. Ситуация у Путина и Ко напоминает положение товарища Саахова, только их преступления гораздо тяжелей. Либо они ведут нас в ЗАГС, либо мы ведём их к прокурору; всё, что может хоть немного угрожать их свободе, будет беспощадно подавляться. И в том, что эти «танки» не боятся ни грязи, ни крови, увы, давно нет сомнений.
Вторая опасность заключена в характере грядущих изменений. Ломоносов и Лавуазье учили нас, что энергия не может исчезнуть бесследно. Это касается и энергии, исходящей от истории. Если в стране перекрыт путь эволюционного выхода этой энергии (свободная пресса, независимый суд, честные выборы), она однажды выйдет боком. И тогда будет уже поздно что-то обсуждать. Ситуация, боюсь, гораздо более трагична, чем мы можем себе представить; перемены ближе — но какими они окажутся?
Воровской характер власти стал очевиден большинству россиян, и всё это держалось на воровском консенсусе: при стоимости нефти в 120 долларов за баррель это «множество» было в доле и проявляло терпимость к миллиардерам из администрации. Отрекаясь от реальности в сторону собственных имперских иллюзий, Путин своими действиями разрушил этот консенсус. «На всех рассчитано не было», — как сказал Жванецкий еще в советские времена. И до оруэловских «пролов» начинает медленно доходить эта простая арифметика.
Разрыв в благосостоянии, по сравнению с советскими временами, сегодня выглядит абсолютно космическим. О каком развитии может идти речь? Скоро бенефициары офшоров опустошат казну, и экономика начнет давать настоящий сбой, что приведет к разрушению инфраструктуры. И население, не состоящее из гайдаров — как минимум не из егоров гайдаров — пойдёт решать свои проблемы явочным порядком. Исторического времени до коллапса осталось совсем немного.
Если бы судьба России хоть как-то интересовала российскую политическую элиту, она бы сейчас громко взывала. Однако полтора путинских десятилетия вычистили кадровый состав верхушки почти до состояния, аналогичного северокорейскому. Гудков не считается, остальные ликуют. Приятное отличие их корпоративной судьбы от судьбы их северокорейских братьев — в том, что национальную катастрофу эти люди встретят где угодно, только не на родине. Депутаты, сенаторы и телеведущие воссоединятся со своими семьями в районе Майами, Челси или озера Комо и оттуда будут с презрением наблюдать, как выживают их ненаглядные 86%.
Тотальное предательство элиты, пожалуй, является главной безнадёгой новейших российских времен. К политической элите дружно примкнула и культурная: эволюция российского виолончелизма от Ростроповича до Ролдугина — красноречивое тому свидетельство. «Время — лучший говночист», — как отметил Игорь Губерман. И да, однажды этот Геракл отворит воды и вычистит наши авгиевы конюшни, но не так ли он снесёт в дребезги и пейзаж?