Эта история касается всех нас. Она о России, затрагивает политику, экономику, демографию и нравственность. О власти и народе, о обещаниях, звучащих с экранов, и о жизни простых людей, которые хотят жить здесь, но сталкиваются с непреодолимыми трудностями. Каждый день еще одна незаметная трагедия добавляет цифры в печальную статистику.
Мой сын дружит с тремя Трушиными. Каждый раз, когда он приезжает, первым делом спрашивает о них. Особенно дружно они проводят летние дни, бегая по площадке и играя в зарослях. На моих глазах растут три белобрысых Трушина: Паша — двенадцатилетний, Леша — одиннадцатилетний, и Даня — пятилетний. Они живут в синем доме напротив моего зеленого. У них есть еще два брата: Миша — год и два месяца, а Ваня всего две недели. Ирина и Алексей — их родители. Многодетная семья.
— А мы скоро уезжаем! — весело сообщил маленький Даня.
— Куда? — спросил я.
— Никуда… Путешествовать.
— Выселяют нас, — деловито объяснил Паша. — Дали срок до мая. Мы хозяевам надоели. Вместо нас узбеков поселят, они в складчину больше заплатят. Да только нам жить негде.
— А мы в лесу будем жить! — мечтательно сказал Даня.
Спустя несколько дней я встретил Ирину и спросил: «Вас выселяют?». Она отвела глаза и кивнула.
«Вам помочь как-то?» — спросил я.
«А можете?» — ответила она.
«Не знаю», — сказал я.
Поздним вечером я сидел на кухне у Трушиных и слушал их историю, которую подробно рассказали оба родителя. Все они зарегистрированы в комнате (12 метров) коммунальной квартиры в подмосковном Красноармейске. Там им стало тесно, и они решили арендовать большее жилье. Перебрались в поселок, где сняли половину деревянного дома. Алексей работал в Пушкино, помогал строить новый храм, а Ирина — детский массажист. Финансов хватало, но не надолго.
В сентябре 2011 года Ирина попала в аварию на своем «Фольксвагене» — лобовое столкновение с водителем, который двигался по встречной полосе. Удар был столь серьезным, что врач «скорой помощи» сказал мужу: «Готовьтесь, она не выживет». Ирина была на двадцать четвертой неделе беременности, но чудом выжила и она, и ребенок. Однако она утратила профессию из-за повреждений. После суда Трушиной назначили компенсацию, которой хватило лишь на покупку старого «Хендая» вместо разбитой машины. Оформить инвалидность Ирина так и не смогла — нет времени, чтобы обходить многочисленные инстанции.
Пока Ирина находилась в больнице, Алексей заботился о детях. Лечебные расходы были высокими, и семье пришлось продать участок в 8 соток в поселке Софрино — их единственный шанс на лучшее жилье. Началась новая, еще более сложная жизнь. Алексей стал усерднее работать, помогая в строительстве храмов, но финансы продолжали иссякать.
Соседи, вместо сочувствия, стали упрекать: «Не фиг было рожать, ваши дети мешают», — а однажды ночью пьяные молодчики обстреляли их машину, разбив стекла. Вскоре хозяева повысили арендную плату, угрожая сдать дом гастарбайтерам, что также привело к дополнительным тратам на ЖКХ в Красноармейске. Так Трушины поняли, что с пятью детьми им негде жить и негде взять деньги для выживания.
Они обратились к властям Красноармейска. Возможно, выделят квартиру для многодетной семьи? Глава города ответил: «Жилья нет».
— Как же реклама: «Новостройки в Красноармейске»? — уточнил Алексей.
«Есть, но за деньги. А у вас их нет. Становитесь в очередь. У нас двенадцать многодетных семей в ожидании», — было ответом.
В жилищном отделе Трушиных поставили на учет и сказали, что ждать квартиры придется десять—пятнадцать лет. Правда, к тому времени дети уже вырастут. Они написали губернатору, и получили отписку, что их обращение отправлено в министерство жилищно-коммунального хозяйства области. Там их просьба затерялась.
Обращение к депутату, также не принесло результата: помочь могут только по месту прописки, и если не успокоятся, могут забрать детей. От страха за свою семью Трушины решили не писать ничего лишнего.
— Я с ума сойду, если кого-нибудь заберут, — говорит Ирина.
Алексей показывает мне письмо, которое они безуспешно рассылают по инстанциям. «В конце мая нам нужно съехать, а куда — мы не знаем. Нам некуда. Один человек зарабатывает, на еду хватает, а с жильем проблемы. Мы готовы переехать в другой район. Нам все равно, квартира или дом, только бы были условия для жизни и воспитания детей. Умоляем, помогите.»
— А материнский капитал? — спрашиваю.
Ирина машет рукой.
— Чепуха, — говорит Алексей. — Дайте живые деньги. Или кредит на жилье с возможностью увеличения суммы за каждого нового ребенка. А получается, один раз — и все.
В доме чисто и уютно. За стеклом шкафа — фотографии детей. На одной из них вся семья на Красной площади у Кремля, улыбаются на солнце.
Зачем рожали? — спросят кто-то. Эта трудолюбивая, набожная, любящая детей пара. Зачем? Действительно, зачем рожать в такой стране? Может, лучше, чтобы демографическая ситуация окончательно ухудшилась. Власть лишь занята сохранением своей опоры, обещая «поддержку семьям» и «рост рождаемости», равнодушно обходя стороной проблемы в Центральной России.
Пока власть не понимает простейшего: многодетным нужно жилье там, где оно есть. Обещания о выделении земли остались лишь словами. Поможет ли им хоть какая-то власть? Надежда на это почти нулевая. Возможно, помочь смогут только мы сами.
