Арест губернатора Пензенской области Ивана Белозерцева по обвинению в коррупции, вероятно, никого не удивил. Похожие события в системе назначений губернаторов, осуществляемых Кремлем, становятся регулярными.
За последние годы список тех, кто попал под следствие, весьма внушителен: Сергей Фургал (Хабаровский край), Павел Коньков (Ивановская область), Александр Винников (ЕАО), Леонид Маркелов (Марий Эл), Александр Соловьев (Удмуртия), Михаил Юревич (Челябинская область), Никита Белых (Кировская область), Вячеслав Гайзер (Республика Коми), Владимир Торлопов (Республика Коми), Николай Денин (Брянская область), Александр Хорошавин (Сахалинская область), Василий Юрченко (Новосибирская область), Вячеслав Дудка (Тульская область). Возможно, мы кого-то упустили, но масштаб действительно впечатляет.
Возникает главный вопрос: можно ли найти что-то подобное в западных странах? Германия, Соединенные Штаты, Британия, Франция… Где еще год за годом региональные руководители оказываются под следствием за коррупцию? Нигде. Ясно одно: уголовные дела против региональных начальников в России не приводят к улучшению ситуации. Ладно бы, после двух-трех судов коррупция исчезла. Но этого не происходит – все остается на своих местах. Меняются фамилии, регионы, масштабы и формы, но суть остается неизменной – коррумпированная система.
Это и есть кризис системы, когда декларации не воплощаются в реальность. И возникает резонный вопрос: почему в западных странах такого воровства среди регионального политического класса нет, а в России оно так широко распространено? В чем преимущества российской «вертикальной» модели?
Есть еще одна мысль: если кто-то на верхних эшелонах власти считает, что аресты губернаторов или чиновников могут отвлечь внимание от обвинений первых лиц государства в обогащении, это заблуждение. Эти действия лишь «добавляют жару» и наглядно показывают, что система прогнила полностью – от правящих вершков до послушных корешков.
