Вялая и запоздалая реакция Международного Олимпийского Комитета (МОК) на приговор экологу Евгению Витишко иллюстрирует бессмысленность надежд на международное вмешательство в вопросы защиты прав человека. Несмотря на пристальное внимание к событиям в Краснодарском крае, МОК отреагировал лишь на следующий день после вступления в силу трехлетнего приговора, то есть через два месяца после его вынесения. В своём заявлении организация высказалась очень мягко, запросив только материалы дела.
Какой спрос с МОК, где царит полная многополярность, толерантная к власти, включая диктаторов? Западные страны, члены МОК, кажется, готовы продать свои принципы «ради красоты спорта». Московское представительство ЕС выразило лишь «озабоченность». Эта мягкость — стиль западного общения с нашей властью. Запад предпочитает не замечать, как ограничивают права жителей Кубани на недвижимость, чтобы ускорить её изъятие под строительство олимпийских объектов. В настоящий момент даже не видят преследования гражданских активистов на Кубани, принимающей Олимпиаду.
Лично я передавал осенью минувшего года петицию канцлеру Германии Ангеле Меркель и главе МИД Гидо Вестервелле, но какой от этого толк? Доказательством является лишь то, что газ для них важнее, чем судьбы Газаряна и Витишко. Западной политике удалось лишь сократить срок Михаила Ходорковского на полгода, преподнеся это как огромную победу.
Некоторые оппозиционные деятели слишком часто апеллируют к Западу, ездя жаловаться западным политикам на российский режим и публикуя призывы к иностранным державам. Тех, кто не следует этим путём, обвиняют в недостаточной оппозиционности. Некоторые даже считают это своим главным политическим призванием.
Никто не остался равнодушным к нашумевшему «списку Магнитского». Сколько было надежд и призывов, которые на время стали главной темой в оппозиционных СМИ. Партия ЯБЛОКО не присоединилась к общему мнению и сохраняла прохладное отношение к этой кампании, осознавая её бессмысленность. И как в воду глядели: США приняли список из 18 российских чиновников второго и третьего уровня, которым будет запрещён въезд в Америку. Стал ли от этого режим Путина более демократичным? Увеличилось ли количество свобод?
Некоторые надеялись на раскол элит, полагая, что он может привести к революции, но это наивность. Западные теоретики не учитывают, что в России сильная часть элиты, обладающая реальной властью, давно научилась обращаться с любыми «отколовшимися» элементами. При принятии акта Магнитского был выбран самый умеренный вариант: в список не попали люди из окружения Путина. Конгресс США издал именно такой усечённый список, чтобы не осложнять свои отношения с Россией, что имеет для Вашингтона значимость — это и есть так называемая Realpolitik.
За брутальным термином скрываются страхи перед жестокими режимами и стремление перед ними пресмыкаться. Однако важно понимать: из утверждения о том, что Запад нам не поможет, не следует, что он нам не нужен. Нам не нужна бесконечная импотенция в защите его же ценностей. Нам нужен сильный Запад, способный общаться с любым суверенным диктатором на языке своих собственных принципов. Если ценности декларируются, но не защищаются, то они ничем не отличаются от тех, кто их попирает. Западные лидеры несут большую ответственность за нарушение гражданских прав в России, чем сам Путин.
Для Путина эти права — ничто, а для них — икона. Позорнее выглядит не тот, кто плюёт на икону, а тот, кто, молясь на неё, терпеливо вытирает плевки. Думаю, что российской оппозиции и правозащитникам пора прекратить пресмыкаться перед западными властями, вымаливая у них жёсткую реакцию на произвол в России.