АиФ на Даче № 17. Как украсить свой сад: 3 разных стиля 09/09/2025 
Екатерина Рождественская. / Виктор Крутов / АиФ
Известный фотохудожник Екатерина Рождественская поделилась воспоминаниями о семейном гнезде — даче в писательском посёлке Переделкино, которую когда-то получил её знаменитый отец Роберт Рождественский, легендарный поэт-шестидесятник.
«Папины друзья — мои друзья»
Ольга Шаблинская, «АиФ. На даче»: — Екатерина, какую роль играла переделкинская дача в жизни вашего отца — Роберта Рождественского?
Екатерина Рождественская: — Папа её очень любил. Находясь на уровне мачтовых сосен и любуясь переделкинской природой, он создавал свои стихи.
Кстати, он также был невероятно музыкальным. Однажды на дачных антресолях я наткнулась на большой чёрный чемодан. Это оказался старинный немецкий аккордеон, инкрустированный слоновой костью и перламутром. Отец открыл его и начал играть. Он на одном языке общался с композиторами, прекрасно знал музыкальную теорию, и песни давались ему с лёгкостью.
К нам на дачу часто приходили друзья отца. Перед домом была небольшая лужайка, где ставился стол. В дружеской атмосфере папа шутил так, что все вокруг смеялись до слёз, и лишь он оставался серьёзным.
Поэт Роберт Иванович Рождественский с внуками Алексеем (справа) и Дмитрием. Фото из личного архива
— Кто из знаменитостей чаще всего бывал у вас на даче?
— Наиболее регулярно, пожалуй, Муслим Магомаев и Иосиф Кобзон. Магомаев — это часть моего детства, практически родственник. Моя двухлетняя сестра была в него влюблена — настоящий конфетно-цветочный период (смеётся). Магомаев очень тесно дружил с папой. Когда они вместе творили, это были настоящие домашние концерты. Муслим был замечательным другом.
И, конечно, Иосиф Кобзон для меня тоже близкий человек. Когда отец ушёл, Кобзон стал практически его заменой. Не в том смысле, что он полностью его заменил, но стал частью нашей семьи.
Вообще, все друзья моего отца — это и мои друзья. Они все как родственники, ведь я знакома с ними с раннего детства. Они так органично вошли в нашу семью, что я не представляю ни своих книг, ни своих воспоминаний без них.
Я хорошо помню себя в 5 лет. Папа с мамой часто уезжали далеко и надолго. Я оставалась с бабушкой. Когда они возвращались, наш дом наполнялся гостями. Иосиф Кобзон, Андрей Миронов, Арно Бабаджанян, Ростислав Плятт — кого только не было! И такие весёлые компании могли длиться неделями, до следующего отъезда родителей. В один из таких случаев я не выдержала. Поздней ночью, в самый разгар веселья, я вышла в длинной ночной рубашечке. Оглядела всех взрослых (на это, поверьте, ушло время), а потом громко и чётко произнесла: «Все вы говны». Тогда никто даже не засмеялся. Но эту фразу мне вспоминали потом долгие годы.
«Все стихи отец посвящал моей маме»
— Какие вещи Роберта Ивановича остались на даче, помимо аккордеона?
— Мы на самом деле почти ничего не меняли после его ухода. В Переделкине каждая вещь напоминает о нём… Их очень много. Например, папин трёхтомник с множеством закладок. Это очень трогательная история. В годовщину свадьбы папа написал маме письмо, когда уже сильно болел. «Милая, родная Алёнушка. Впервые за эти 40 лет посылаю тебе письмо со второго этажа нашей дачи на первый этаж. Значит, настало такое время. Я долго думал, что бы тебе подарить к этому юбилею, а потом увидел стоящий на полке трёхтомник моих стихов и даже засмеялся от радости и благодарности к тебе. Всё утро я делал закладки к тем стихам, которые были написаны аж в 51-м году».
Этот трёхтомник с неровными газетными вырезками, которыми заложены важнейшие в жизни отца стихи, до сих пор стоит у нас на даче. Я уверена, что все стихи отец писал для моей мамы — независимо от их содержания. Уверена, это одна из самых великих любовных историй XX века. История, о которой никто не знает, потому что такая высокая любовь не для показа. А мы с сестрой жили в этом счастье и думали, что так должно быть у всех. Они прожили вместе 40 долгих и очень быстрых лет.
«Ты бы нашёл эти слова…» Монолог Екатерины Рождественской к отцу и поэту Подробнее
«Мне его очень не хватает»
— Вы упомянули свои книги. Над чем сейчас трудитесь?
— Я не являюсь профессиональным писателем, но иногда мне удаётся что-то создать. В данный момент я пишу довольно тяжёлую книгу о начале 1990-х, о потере отца и бабушки, поэтому работа идет сложно. Последние минуты Роберта Рождественского также прошли на даче… Всё оборвалось 19 августа 1994 года. Сестра постучала ко мне в окно в 5:30 утра. «Пойдём, Роберту плохо». Отец сидел посреди комнаты, уже не реагируя на происходящее, давление было 80 на 40. Мы начали звонить в скорую, она долго не приезжала в Переделкино. Стали звонить друзьям. Никого не было в Москве — август. Боже, как страшно было делать ему искусственное дыхание! Папе становилось хуже. Мы положили его на пол, на жёсткое, я стояла рядом на коленях и с силой нажимала на грудь, чтобы он продолжал дышать. И под рукой всё время что-то предательски булькало. А я всё нажимала и нажимала, чтобы продержать его до приезда скорой. Раз, два, три, четыре, пять, вдох. «Господи, ну, пожалуйста…» Как я старалась. Я никогда в жизни не делала ничего с таким старанием. Но он этого не знал. И уходил. Вдруг вспыхивал взгляд и снова угасал. «Девочки, я вас люблю» — это были последние слова, которые он произнёс.
Я часто задумываюсь, каким был бы отец, если бы дожил до наших дней. Интересно, смог бы Роберт подниматься на второй этаж своей любимой дачи? Думаю, смог бы. Но, наверное, за рулём он уже не ездил бы, его возили бы внуки. Они играли бы в шахматы, водили бы дедушку по дороге до калитки и обратно — от калитки до дома. Мне его очень не хватает.
