Я обучаю русскому языку ребят из Таджикистана и Узбекистана, которые работают на стройках и в дворниках. Они рассказывают, что в Европе беженцам и мигрантам предоставляют обучение и даже стипендии за это. Я же просто учу бесплатно в своем свободном времени. Ведь брать деньги за родной язык, который дан тебе без труда, было бы неправильно.
Мы смотрим «Бриллиантовую руку», которую они уже видели: кто на таджикском, кто на узбекском. Поем «Али-Бабу и сорок разбойников»:
На Востоке живешь,
Весь базар обойдешь,
Наш обычай хорош,
Но… очень жарко.
Занимаемся грамматикой: «Я делал — я сделал — я буду делать…» Разбираем разные ситуации: как вызвать врача, познакомиться с девушкой, как получить зарплату вовремя. Весело, если удается добраться до школы. Иногда это становится проблемой.
Рабочий день мигранта, не имеющего квалификации — дворника, уборщицы или рабочего в супермаркете — составляет от 10 до 12 часов, 7 дней в неделю, с зарплатой около 25 000 рублей. На стройке ситуация немного лучше — есть выходной, и зарплата составляет 30 000 рублей. Из них 10 000 уходит домой, 5 000 откладываются на билет, 3 000 — на койкоместо в двухъярусной кровати, 5 000 — на продукты, и 2 000 — на патруль-матруль.
А., 21 год, дворник, готов после рабочего дня выйти на ночную смену грузчиком в типографию за 700 рублей за 12 часов. К врачам они не обращаются, лекарства не покупают. В случае травмы — просто возвращаются домой.
— На родине работы нет? — спрашиваю я.
— Работа есть, но денег нет.
— А на базаре не торгуете?
— Базар? Продавцов больше, чем покупателей.
Живут они в вагончиках, дачных домиках или квартирах, где на двухъярусных кроватях в одной комнате могут ночевать 5-6 человек. Э., 45 лет, дворник, просит, чтобы ему разрешили ночевать в подвале дома — там теплее, чем в дачном домике.
На тех, кто без регистрации, охотится патруль-матруль. Это значит, до метро не ходи — будет больно. Кто с регистрацией, но без патента, под угрозой визуальных проверок и депортации. А те, у кого есть патент, все равно не находят работу из-за боязни быть депортированными.
В тюрьмах для мигрантов случаются случаи самоповреждений — это протест против условий содержания. Мало кто думает остаться в России и перевести сюда семью. Обычно, жена и дети остаются на родине, а мужчина живет здесь годами с небольшими перерывами.
З., 25 лет, уборщица в супермаркете, живет здесь с мужем; дети двух и четырех лет — в Андижане с бабушкой. Хассан и Хуссейн, братья-близнецы, 45 лет, из Куляба, Таджикистан, уже 14 лет работают в России, а их 9 детей почти не знают отцов.
Обыкновенная история. А., 19 лет, работал на стройке. Работы почти не было — два дня в неделю, жить не на что, а возвращаться — значит, попасть в армию. Таджикская армия — это отдельная тема. Дядя заплатил 10 000 рублей, чтобы устроить племянника в супермаркет — мыть туши, 12 часов в день без выходных. За первый месяц работы З. получил зарплату в 14 000 рублей.
З., 20 лет, только месяц в России, работал на стройке и получил травму — грыжу межпозвоночного диска; лечиться в России невозможно, отправили обратно. Билет стоит 10 000 рублей. Дачи, вагончики, недостроенные дома — это обычное место жительства. Без горячей воды, туалет на улице.
Лишь один из знакомых смог привести сюда жену и двух детей на три месяца. Дети начали учить русский, но жена боится их водить в школу — она не говорит по-русски. Я бы тоже не выходил из дома, оказавшись без языка в чужой стране. Ясно, что русский язык открывает двери к лучшей жизни, но существует ли эта лестница? Вот в чем вопрос.