Семидесятилетие единственной (на сегодняшний день) атомной бомбардировки породило любопытную информационную волну в рунете. Некоторые люди, обладающие совестью, стараются оправдать эти действия. Аргументы, которые они используют, редко интересны — это в основном стандартные фразы в духе «Америка хорошая, и всё, связанное с Америкой, хорошо». Причины таких выступлений легко понять: в условиях истерики антиамериканизма возникает желание занять противоположную позицию. Это напоминает советские времена, когда США воспринимались как идеал общественного устройства, нечто вроде рая на земле. Если они говорят одно, я буду думать наоборот. Это не имеет значения — плохой человек не может говорить правды.
Современное общественное сознание, наполненное восхвалением Сталина или Столыпина, во многом обусловлено стремлением мыслить наперекор. Оправдания холокоста или искажение истории Второй мировой войны становятся частью этой тенденции. Например, когда единственным занятием Красной Армии в Европе становятся массовые изнасилования освобожденных жительниц, создается абсурдная картина. Даже удивительно, что еще не появился режиссер, готовый снять порно-триллер «Освобождение». Однако такие «наоборот» нередко оказываются крайне опасными.
В частности, они становятся опасными, когда люди, претендующие на роль совести общества, начинают называть белое черным и черное белым. Это произошло в контексте воспоминаний об атомных бомбардировках японских городов. Я не был в Нагасаки, но в Хиросиме побывал — ровно через шестьдесят лет после бомбардировки. Эти шестьдесят лет не смогли стереть боль от того ужаса. Она и сегодня витает в воздухе Хиросимы. Если вы хотите оправдывать эту боль, вы тем самым будете поощрять оправдание любых массовых убийств. Атомная бомба не щадит даже тех, кто родится спустя годы после бомбардировки. Рассуждения о том, как Трумэн спас Западную Европу от сталинских полчищ, могут вдохновить других на оправдание подобных массовых убийств: холокоста, голодомора или сталинских геноцидов.
Этим вы даете моральную санкцию нынешним ястребам, которые стремятся снизить планку допустимости применения атомного оружия. Однако это не самое страшное. Гораздо страшнее то, что в сегодняшней России главной проблемой становится потеря способности различать «хорошо» и «плохо». От этого возникают все остальные беды. Людей, сохраняющих эту способность, становится всё меньше. У меня нет точной статистики, но их количество, похоже, достигло критического уровня, ниже которого стране выжить просто невозможно.
В такой ситуации ответственность тех, кто способен различать «хорошо» и «плохо», возрастает многократно. Это именно тот случай, когда велика Россия, а отступать некуда — только в ад. И когда люди, способные отличать «хорошо» от «плохо», начинают поддерживать колхозы только потому, что Евтушенко выступил против, это становится предательством. Семидесятилетие трагедии Хиросимы дало официальным пропагандистам возможность раздуть пламя антиамериканизма. Участвовать в этом для приличного человека совершенно неприемлемо.
Однако оправдывать атомный кошмар не нужно. Проще остудить горячие головы. Роль СССР в войне с Японией далеко не безоблачна. Имея мирный договор, без уважительных причин мы напали на уже обреченную Японию и отобрали часть её территории. Мы стали агрессорами. В 45-м году мы воевали с американцами, и не сопереживали страданиям тех, кто сгорел в атомном огне. Мы разделяем с американскими союзниками ответственность за эти страдания, хотя различие в том, что для них это было кульминацией многолетней войны, а для нас — частью политической игры, обернувшейся утратой морального авторитета.
Так что нам не пристало громко мычать. Но эти простые доводы оказываются слишком сложными для многих. Если Евтушенко против, я — за. В нашей логике все сводится к этому. Но такая простота может стоить нам морального авторитета и доверия к нашим оценкам. А эта валюта — не рубли и не доллары, и её у нас уже почти нет.»