Ближайшее будущее России выглядит крайне незавидно. Обсуждать его, как именно будет выражаться эта незавидность, не имеет большого смысла: ведь изменить ситуацию, похоже, невозможно – этот ком невозможно остановить. Конечно, слаженная работа тех, кто осознает ужас положения, могла бы что-то изменить, но мы не умеем работать совместно. Да и просто работать не слишком умеем, во всяком случае, за пределами своей узкой специальности. Таким образом, разговор о нашем ближайшем будущем становится не только невеселым, но и малосмысленным.
Конечно, когда мы наконец достигнем дна того места, над которым сегодня парим в свободном падении, жизнь не кончится. После падения последует подъем. Но мечтать о покорении гор, когда ты сорвался с крыши, как-то нелепо. Поэтому даже более отдаленные прогнозы сегодня кажутся неактуальными.
Однако есть тема, которую определенно стоит обсудить – это момент, когда мы прошли точку невозврата. Ведь сегодняшнее сумасшествие не произошло вдруг. Оно – результат долгого процесса. Когда этот процесс стал необратимым? Были же у нас попытки приподняться, изменить направление движения. Последняя такая попытка состоялась совсем недавно, когда, хоть и не «русская весна» и не «русская оттепель», но все же какое-то теплое дуновение появилось в воздухе зимой 2011-12 годов. И перед этим, в течение пары лет, атмосфера не была такой морозной, как в самые первые годы нового века. А в конце восьмидесятых – начале девяностых была настоящая оттепель. Весной пахло, словно после двадцати лет холодной слякоти. И до этих двадцати лет тоже десять, а то и пятнадцать лет пахло весной.
Так почему же, несмотря на все это, мы живем все более сыто, но безрадостно? Почему наши радости становятся все более примитивными? Мы то скользим вниз, то летим. И главное – где тот тормоз, который позволит нам остановить это падение?
Причину нашего падения найти нетрудно. Эта причина – «Проехали!». Сделав что-то ужасное, мы не оглядываемся назад. Зачем мучить себя? Проехали! Нужно двигаться дальше. Это, конечно, верно – про «дальше». Но плохое в прошлом, когда оно не осознано, тянет за собой плохое в настоящем и плохое в будущем. Почему война с Украиной кажется нам такой естественной? Потому что мы не ужаснулись войне с Грузией. Не ужаснулись этническим чисткам. Не ужаснулись людскому горю. Мы не разобрали войну 2008 года по самым мелким косточкам: что сделал не так Саакашвили и какие ужасные ошибки допустили мы. Почему мы не разобрались с этой войной? А потому что не разобрались со второй Чеченской войной. Почему не разобрались со второй? Потому что не разобрались и с первой. И так далее: Абхазия и Афган, Чехословакия и Венгрия, Финляндия и Прибалтика, ГУЛАГ и раскулачивание… Вплоть до Гражданской войны.
Очевидно, никакая власть – нынешняя не исключение – не заинтересована в том, чтобы разобраться до конца ни с преступлениями новейшей истории, в которых она не может быть не замазана, ни с преступлениями более далекого времени. Это дело не власти, а общества. И прежде всего – его духовных лидеров: самых умных, самых совестливых, самых честных и самых сострадательных. Но проблема в том, что наши самые честные тоже не слишком любят углубляться в страшное прошлое. Исключения, конечно, были, но именно – исключения. Не только история Афгана, но и история вторжения в Чехословакию до сих пор не написана. Что уж говорить о более поздних событиях!
Когда эти истории будут написаны и правда будет сказана до конца, у нас накопится много другого, что потребует своих историй. Мы не сможем летать с гирями на ногах. С гирями можно только падать. И если мы хотим изменить свою траекторию, нам необходимо освободиться от этих гирь. Это делается только через глубокое осознание – понимание того, что произошло, основанное на повторном переживании страшного прошлого. Только так мы сможем обрести способность двигаться вверх.