Как ранее упоминалось, в отношении меня возбуждено и активно расследуется уголовное дело по статьям ч. 3 128.1 (клевета) и 319 УК РФ (оскорбление представителя власти). Поводом для этого стал запрос замначальника абаканской полиции, полковника Александра Злотникова, в Абаканский отдел следственного управления СК РФ по Хакасии.
Данное уголовное дело, по всей видимости, не имеет аналогов в практике предварительного расследования в стране. Хакасские следователи взвалили на себя сложную задачу — доказать, что решения судов в России не имеют юридической силы. В результате, местные правоохранители фактически разрушили единое правовое пространство, чтобы наказать меня, человека без каких-либо преступных намерений.
Суть дела такова: меня судят по статьям о «неповиновении законным требованиям сотрудников полиции». Этот процесс начался, когда мы снимали, как двух невиновных парней, которых позднее оправдали, задерживали без достаточных оснований. В итоге, этих парней удерживали, подвергали запугиванию и требовали признаться в преступлении, которого они не совершали.
Когда одного из них в очередной раз перевозили из спецприемника, меня задержали и отправили в тот же спецприемник на ночь. Днем я оказался в суде, где меня обвинили в «неповиновении». Судебное разбирательство затянулось на месяц, и на меня указывали множество свидетелей, в том числе высокопоставленные полицейские.
По утверждению замначальника УМВД, полковника Злотникова, я якобы прыгал на капот служебного автомобиля и пытался создать конфликт. Однако мы с защитником пришли в недоумение, когда он заявил, что «это была спланированная провокация» и даже упомянул о том, что кто-то пытался толкать беременных женщин под колеса автомобиля. На заседании мы ходатайствовали о вызове этих женщин для дачи показаний, но суд, к нашему удивлению, принял во внимание слова полковника.
Судья признала, что я не прыгал на капот и не стучал в окна, но обвинила меня в том, что я хватался за форму. Я получил трое суток ареста. После завершения срока я написал статью «Вы — лжец, полковник Злотников», в которой изложил выводы суда. В ней я отметил, что никто беременных не толкал.
Через три недели после публикации ко мне пришли с обыском и сообщили о возбуждении уголовного дела. Злотников пожаловался, что он не говорил о толкании беременных, и следователь пришел к выводу, что я совершил два преступления — клевету и оскорбление представителя власти.
Однако в протоколе судебного заседания не указано ничего о толкании беременных, что вызывает недоумение. У меня провели обыск в квартире, офисе и машине, изъяли компьютеры и флешки. В начале расследования следователем была Анжелика Давлетова, но потом её сменил другой следователь, Олеся Михайловна. Она потребовала документальные подтверждения моих журналистских полномочий и учредительных документов интернет-журнала, несмотря на объяснения, что у журналистов нет «полномочий», а только права и обязанности.
Затем следователь вызвала меня для предъявления обвинения, не пришла на встречу и через мой адвокат, Петр Лысенко, возникли разногласия. Следователь выдала мне повестки на неделю вперед, требуя моего присутствия на неясных следственных действиях, что также вызывает недоумение.
Если следствие уверено в своей правоте, то почему не приходит на свои собственные действия? Если дело столь квалифицировано, то почему не могут разобраться в «полномочиях» журналиста? Почему возбуждают уголовное дело, если решение суда не указано? Такое упорство вызывает множество вопросов о состоянии закона в стране и его защите. С такими защитниками российского закона он точно не выстоит.
