Социал-демократы начали подготовку к выборам в Европейский парламент уже за год до их проведения. В это время звучат призывы к объединению сил и выступлениям единым фронтом, особенно со стороны французских коллег. На фоне углубляющегося экономического кризиса в ЕС такая консолидация может принести результаты. Однако надежды на успех не выглядят обоснованными. Попробуем разобраться в причинах.
На территории нашей страны уже давно обсуждается идея создания социал-демократической партии «европейского образца». Такие рассуждения приходят от знакомых, казалось бы, образованных людей, сведущих в политике. Возникает закономерный вопрос: что же это за «европейский образец»? В представлениях части нашей интеллигенции существует миф о социал-демократии, которая привела, без «кровавых революционных потрясений», широкие массы населения Европы к благосостоянию и сгладила социальные противоречия. Однако это стационарное, метафизическое понимание социал-демократии далёко от реальности. И эта логика является порочной, и на это есть два весомых основания.
Первое основание. Когда же были те хвалёные победы европейских системных левых? Это произошло задолго до рождения автора данной статьи. Последние тридцать лет – это период позорной капитуляции и загнивания социал-демократических сил «старого света». Второе основание. Социал-демократия проводила свои преобразования в условиях, когда капиталистической системе угрожали внешние факторы. Это была угроза со стороны СССР после Второй мировой войны и бунтующая левая молодёжь 60-70-х годов. Социал-демократия стала проводником капитала, который позволил улучшить систему, чтобы избежать коллапса. Таким образом, парламентские левые и революционная антикапиталистическая альтернатива на протяжении времени шли параллельно.
Процесс деградации социал-демократии в мировом масштабе сложно описать в рамках одной статьи. Поэтому автор планирует посвятить этой теме серию материалов, а сейчас сосредоточимся на примере Германии. Это выбор имеет свои причины: во-первых, в 60-70-е годы там сложилась классическая социал-демократическая модель, а во-вторых, именно в Германии социал-демократы достигли такого падения, что между ними и правыми исчезла заметная разница. В-третьих, недавние события, такие как образование «большой коалиции» СДПГ и ХДС, делают разговор о Германии особенно актуальным.
Кратко рассмотрим историю парламентских левых в ФРГ за последние два десятилетия. После падения Берлинской стены и воссоединения страны на политической арене остались две главные силы — Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) и Партия демократического социализма (ПДС). «Новая консервативная волна» и крушение СССР стали серьёзным испытанием для всех левых партий и движений. СДПГ, под руководством Герхарда Шрёдера, выбрала путь наименьшего сопротивления — адаптацию к неолиберальной парадигме. Сам Шрёдер, став чиновником, окончательно превратился в бюрократа, связанного с крупным бизнесом.
С начала 90-х годов он активно продвигал идею обновления немецкой социал-демократии, что нашло своё воплощение в концепции «Третьего пути – нового центра», разработанной в сотрудничестве с британским премьер-министром Тони Блэром в 1999 году. Что же осталось в «Третьем пути» от классической социал-демократии? На этот вопрос не так легко ответить. Согласно данной концепции рыночная экономика, совмещённая с некоторым государственным регулированием, стала считаться благом. Классовая борьба объявлена пережитком прошлого, акцент сделан на «социальном сотрудничестве». Блэр и Шрёдер решили угодить «среднему классу», не замечая, что последний всё больше уклоняется влево.
Электоральный успех СДПГ в 1998 году прервал более чем полтора десятилетия правления консерваторов. Похожие процессы наблюдались и в Великобритании, и во Франции. Но, к удивлению избирателей, неолиберальный экономический курс не был свёрнут, а продолжился с удвоенной силой. СДПГ выиграла выборы в условиях растущей безработицы и финансового кризиса, однако связь с олигархией перевесила заявленные социальные лозунги. Шрёдер на тот момент уже имел акции «Фольксваген» и близкие отношения с влиятельными бизнесменами, что также отразилось на его политике.
На местном уровне в Берлине коалиция ХДС и СДПГ до 2001 года не сумела справиться с коррупционными скандалами и растрачиваниями средств. Уже тогда границы между социал-демократами и консерваторами практически стёрлись. Более того, падение СДПГ потянуло за собой и Партии демократического социализма. ПДС, являвшаяся преемницей сталинистской СЕПГ, попыталась реорганизоваться в начале 90-х, но в отличие от партий «социалистического лагеря», местная номенклатура не так активно влилась в процесс накопления капитала, что сделало ПДС более левой по сравнению с СДПГ.
Став региональной партией с основной электоральной базой на востоке, ПДС до 2002 года постепенно набирала поддержку, получив 22.6% голосов на местных выборах в Берлине в 2001 году. Однако коалиция с СДПГ подорвала её авторитет, и партия не смогла справиться с последствиями массовых приватизаций и отсутствия поддержки профсоюзов. Наступило падение на выборах в Бундестаг в 2002 году, когда даже антивоенная позиция ПДС была заимствована Шрёдером. Попытки модернизировать партию свели ПДС ближе к СДПГ.
Замаскированный капиталист Шрёдер продолжил неолиберальную политику, и рейтинги партии стали падать до рекордных отметок. Активисты начали массово уходить в Левую партию, основанную на базе ПДС. Даже досрочные выборы, объявленные Шрёдером в 2005 году, не смогли изменить ситуацию, и оппоненты…