«У нас что – не осталось бедных?» — с возмущением задавался вопрос на митингах молодой Уинстон Черчилль, тогда еще с длинной рыжей шевелюрой. Он атаковал правительство с жесткой критикой, призывая к усилению социальной защиты рабочих. Этот вопрос вновь становится актуальным для руководства России, которое, не завершив геополитический конфликт на востоке Украины, погружается в новый, с готовностью вступая в разгоряченную ситуацию на Ближнем Востоке.
Совет Федерации, без обсуждений, по первому же требованию, резко одобрил «использование Вооруженных сил Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации». Этот мандат бессрочен и не указывает конкретные страны или регионы. Таким образом, с 30 сентября 2015 года российские войска легитимно могут применяться где угодно, как угодно и когда угодно. Глава администрации президента Сергей Иванов, представляя парламенту эту просьбу, ссылался на Сирию, борьбу с ИГИЛ и заверял, что наземная операция в Сирии не планируется. Однако история показывает, что война имеет свою логику – логику, затягивающую в орбиту конфликта.
В последние часы появляются слухи о возможном развертывании сухопутной операции в Сирии. В воображении россиян уже произошел переключение с донецкого аэропорта на горящие пустыни Хомса. Открывается новый фронт борьбы за величие. Опубликованные Министерством обороны видео бомбежек позиций исламистов подозрительно напоминают хроники американских авиаударов, что вызывает вопросы о подлинных мотивациях наших современных полководцев. При этом, убедительных доказательств того, что гражданская война в Сирии, далеко от наших границ, угрожает нашей безопасности, представлено не было.
Кремлевские власти на протяжении полутора лет, с момента внезапного присоединения Крыма, сосредоточились на внешнеполитической повестке. Россия жила новостями из Донецка и Луганска, и теперь ей придется освоить новые названия городов Халеб, Хомс и Хама. Телевизионные ток-шоу, которые обсуждали Украину, теперь горячо рассказывают о фронтах в Латакии и Хасеке. Как новая сирийская кампания отразится на внутренней политике, которая, хотя и затенена, все же не устранена полностью? В отличие от «борьбы с фашистской хунтой» на Украине, война в Сирии менее понятна для россиян. Сложно разобраться в происходящем между арабами, когда непонятно, за что они убивают друг друга.
Согласно последним данным Левада-центра, 69% россиян не поддерживают использование войск в Сирии, только 14% относятся к этому положительно. Поставки оружия Дамаску – это одно, а вот отправлять живых людей на войну – совершенно другое. В Интернете уже появились сообщения об отказах контрактников ехать воевать в Сирии. При этом, число бедных россиян резко растет. Вице-премьер Ольга Голодец признала, что за год число бедных увеличилось на 3.1 миллиона, достигнув 22.9 миллиона человек. Это более одного пятого взрослого населения страны. Отрицательные экономические тенденции продолжат увеличивать это число.
Увеличение военных расходов происходит за счет сокращения расходов на образование, здравоохранение и инфраструктуру. Муниципалитеты продолжают испытывать финансовые трудности, не способные выполнять даже элементы жизнеобеспечения. Например, в Алтайском крае энергетики отказываются включать котельные за долги, оставляя школы и детсады без отопления. Губернатор предложил снижать температуру в детских учреждениях в выходные для экономии. По данным РАНХиГС, в первом полугодии 2015 года 25 регионов сократили расходы на образование, 11 – на здравоохранение.
По всей стране идет «оптимизация» — сокращение школ, больниц, учителей и врачей. В Карелии, например, под сокращение попали 91 школа, большая часть из которых в сельской местности. На фоне высокой инфляции правительство готовит отказ от индексации пенсий, решив индексировать только на 4% при 13-14% инфляции, и собирается третий год подряд объявить мораторий на накопительную часть пенсий. Это значит забирать деньги у будущих пенсионеров в пользу текущих бюджетных расходов, доходы которых также падают.
Социологические службы фиксируют растущую тревожность в обществе. Исследования подтверждают, что 70% жителей крупных городов уже ощутили влияние кризиса. Война в Сирии, как и война в Афганистане, не будет популярной. Имперское перенапряжение нарастает, и внутренние и внешние конфликты становятся все более острыми. Если через год оппозиция вновь задаст вопрос Черчилля: «у нас что – не осталось бедных?», она найдет резонанс.