Дорогой Георгий Ильич,
С большим удовольствием и благодарностью прочитал вашу статью. Удовольствие связано с ясной и непретенциозной формой, а благодарность – с содержанием. Ваша точка зрения во многом пересекается с моими мыслями и сомнениями, особенно касательно вульгарного марксизма и номенклатурной приватизации.
Редкий случай, когда можно вести дискуссию не о банальных вопросах, как 2+2, а о действительно интересных темах. В конце 1980-х, наблюдая за демагогией вокруг «перестройки», я пришел к простой гипотезе. На тот момент хороший художник Алексей Меринов изобразил жадного персонажа, загребающего золото с подписью: «Больше всего люблю общечеловеческие ценности». Это точно отражало мою позицию: я радовался, что не один обнаружил «классовую правду» перестройки, как безудержное стремление партийной номенклатуры к личному обогащению.
Термин «номенклатурный капитализм», возможно, появился не только у меня, но я считал его своим. Он быстро вошел в обиход, что свидетельствует о его удачности. Как вы знаете, еще в 1920-е годы обсуждали «термидор» как «буржуазное перерождение» большевистской номенклатуры. Все ожидали именно этого, но получили 1937 год и «обострение классовой борьбы». Однако, волевым усилием историю можно остановить, но она все равно проявит себя.
Я рассматривал «закон о кооперативах» и «индивидуальную трудовую деятельность» как первые шаги к разграблению государственной собственности. Но меня, как и вас, смущают несколько моментов. Во-первых, у меня возникает вопрос: действительно ли Язов и Пуго желали стать миллиардерами и приватизировать ракеты? Во-вторых, обмен власти на капитал подразумевает потерю власти? Это невозможно, ибо без власти номенклатура окажется голой на рынке. В-третьих, среди нынешних миллиардеров нет ни одного из старой партийной элиты, тогда как новые бизнесмены – это совсем другой уровень.
Сомнительно, что желание наживы и комфорта движет политиками. Например, идея о том, что США ведут войны «за нефть», совершенно не соответствует действительности. Если бы все сводилось к деньгам, почему Путин высказывает «Мюнхенские речи» и раздражает Запад? Не только риторика, но и действительная антизападная политика не приносит никаких дивидендов и, наоборот, препятствует долларизации.
Кроме того, номенклатурный капитализм и номенклатурная приватизация остаются актуальными темами. Факты говорят о себе: большинство региональных начальников и их родственников стали крупными собственниками. Слияние власти и собственности стало очевидным. Власть и собственность – это неделимое единство. Чиновники составляют основу класса собственников в России, как и в большинстве стран СНГ, где бывшие представители власти стали собственниками. Главный источник ренты сейчас – это не ресурсы, а власть.
Обмен власти на собственность – это не совсем корректный термин. Чтобы получить собственность, необходимо не утратить, а сохранить власть. В условиях современного номенклатурного капитализма власть фактически является источником собственности. Поэтому номенклатурный капитализм представляет собой «экспериментальный факт». Новая номенклатура управляет процессами, слабо связанная с советским прошлым.
Чтобы создать идеальную систему извлечения собственности из власти, необходимо было сначала создать рынок. Это требовало передачи части экономической власти, что и объясняет, почему номенклатура, породившая этот капитализм, оказалась в затруднительном положении. Совершенно не исключено, что советские руководители искренне стремились к большему количеству демократии и социализма.
В конечном итоге, наиболее агрессивная часть партийной элиты стремилась создать свой капитализм. Но это не было результатом заговора, а естественным рефлексом собственности. Они предвидели трудности на этом пути, но все равно недооценили их.
1989-91 годы стали временем поиска своего пути на рынок. И хотя путь был сложным и извивистым, номенклатура продолжает оказывать влияние на экономику и политику страны. Мы должны продолжать исследовать и обсуждать эти важные вопросы, чтобы понять, как сформировалась современная Россия и какие уроки можно извлечь из нашего прошлого.