Зачем Сталин после ядерного удара США по Японии отправил туда разведчиков ГРУ
В последние дни Второй мировой войны японские города Хиросима и Нагасаки стали объектами первой в мире ядерной атаки. Кремль был крайне заинтересован последствиями использования этого нового оружия. Вскоре после бомбардировок два советских разведчика ГРУ побывали в разрушенных городах, став первыми иностранцами, посетившими место атомной катастрофы.
Хиросима: реакция Сталина
Иосиф Сталин уже давно знал о разработке атомной бомбы американцами. На Потсдамской конференции, после успешного ядерного испытания в Аламогордо, президент США Гарри Трумэн сообщил советскому лидеру, что Америка обладает «новым оружием необыкновенной разрушительной силы». По воспоминаниям Трумэна, Сталин, как бы, обрадовался и предложил использовать это оружие против японцев. Другие свидетели запомнили лишь, что Сталин молча кивнул в ответ.
На первый взгляд, у советского руководителя не было поводов возражать против бомбардировок японских городов 6 и 9 августа 1945 года. Соединенные Штаты оставались союзником, в то время как императорская Япония считалась противником СССР (в день удара по Нагасаки началась советско-японская война). Первые комментарии Сталина после бомбардировок были сдержанными и деловыми. В разговоре с послом США в СССР Авереллом Гарриманом «отец народов» отметил, что разрушение Хиросимы может стать для японцев поводом для смены правительства и последующей капитуляции. Также он продемонстрировал свою осведомленность о ядерных проектах Германии и Великобритании.
Ядерные разведчики
На самом деле, сброс атомных бомб на Японию вызвал у советского руководства состояние тревоги, о чем свидетельствовала Светлана Аллилуева, которая приехала на дачу Сталина 7 августа 1945 года.
Советские власти осознавали, что бомбардировка Хиросимы – это не только удар по японцам, но и «акт устрашения» для России. В лице президента США Гарри Трумэна они видели непримиримого противника коммунизма (в отличие от его предшественника Франклина Рузвельта). По этой причине Сталин стремился получить как можно больше информации о последствиях применения ядерного оружия, и прежде всего из самых надежных источников. В первую очередь нужно было выяснить, действительно ли мощность взрыва равнялась «20 килотоннам тринитротолуола», как утверждал Трумэн.
Для предоставления Кремлю достоверной информации в Хиросиму и Нагасаки были отправлены разведчики ГРУ – Михаил Иванов и Герман Сергеев. Официально они находились в Японии как сотрудники советской дипмиссии. По словам полковника Александра Столярова, сведения о Сергеева не сохранились, даже его фамилия, возможно, вымышленная. Об Иванове известно, что он воевал добровольцем на Гражданской войне в Испании, а в 1941 году отправился в Японию – формально в качестве секретаря консульского отдела. На самом деле, именно Иванов обеспечивал связь с местной резидентурой, включая легендарного Рихарда Зорге.
Чемодан с камнями и «стакан Иванова»
Полученная из Москвы телеграмма предписывала разведчикам собрать информацию о последствиях бомбардировок и определить глубину воронок, образовавшихся после взрыва. В Хиросиму агенты ГРУ прибыли 16 августа, а перед возвращением в Токио также посетили Нагасаки. Путь оказался нелегким – японцы, разозлившиеся на всех европейцев, забрасывали советских «дипломатов» камнями. Однако это не шло ни в какое сравнение с тем, что разведчики увидели на месте ядерной атаки. Прежде всего, их поразило отсутствие воронки – это подтверждало, что американцы использовали бомбу принципиально нового типа. Описывая свои впечатления от Хиросимы, Иванов сравнивал последствия взрыва с действиями огромного титана. На камнях они увидели силуэты погибших людей – так называемые «тени Хиросимы». В самом эпицентре, среди вывернутых рельсов, засыпанных пеплом руин и обгорелых тел, советские разведчики собирали необходимые образцы. Один только их вид говорил о страшной разрушительной силе ядерного оружия.
«Ужасно вспоминать, но мы взяли с собой наполовину обугленную голову с плечом и рукой», – делился Иванов.
Всего через три дня Иванов отправил в Москву чемодан с образцами радиоактивного грунта, камнями и останками погибших. К своему отчету он приложил переводы статей японских газет о ситуации в разрушенных городах. Когда Иванов лично рассказал о своих впечатлениях Сталину и Берии, потрясенный «лубянский маршал» не поверил его докладу и назвал сотрудника ГРУ «паникёром».
Тем не менее, Сталин понял необходимость активизации собственного ядерного проекта. 20 августа ГКО учредил Первое главное управление при СНК СССР для руководства атомным проектом, возглавив его Борис Ванников. Одновременно был создан Специальный комитет для руководства «всеми работами по использованию атомной энергии урана», который возглавил Лаврентий Берия.
Тем временем разведчики, посетившие места бомбардировок без средств защиты, заболели лучевой болезнью. Герман Сергеев вскоре умер. Иванову же удалось выжить. Хотя врачи перелили разведчику восемь литров крови, он был уверен, что от худших последствий радиации его уберегла бутылка японского виски Suntory, выпитая в Хиросиме. С тех пор среди советских военных, подвергавшихся радиоактивному облучению, сложилось мнение о защитном действии алкоголя. Моряки атомных подводных лодок, употреблявшие по 200 грамм сухого вина, называли их в честь разведчика «стаканом Иванова». Оправившись от болезни, Михаил Иванов дожил до 2013 года. Генерал-майор ГРУ скончался в возрасте 101 года.
Источник: russian7.ru
