В последние два дня я не могу согласиться с мнением Антона Носика. Его пост о том, что девушку можно вывезти из деревни, но деревню из девушки – нет, меня очень зацепил, и я даже порекомендовал его в Twitter. Действительно, отличный материал – он затрагивает темы социальных лифтов и вскрытых почт, приводит примеры успешных бизнесов.
На «Эхе Москвы», где я работаю уже 18 лет, несмотря на всю специфику, придерживаются аналогичных прекрасных принципов. Но, признаюсь, меня удивил романтический взгляд Антона на экс-комиссара, ныне скромную пиарщицу Машу Дрокову, ее героический выход из «НАШИх» и противопоставление ее Кристине Потупчик. Мне кажется, такими бывшими не бывают.
Я немного общался с Машей в те времена, когда она была комиссаршей, и не замечал у нее того смущения, о котором говорит Антон, пока ее не «поперли» из «Наших». Она ведь не сама оттуда ушла. Если я правильно понял, Кристина Потупчик воспользовалась хорошим поводом, чтобы избавиться от конкуренции и остаться фактически единоличной представительницей молодой кремляди. В противном случае, глядишь, Маша до сих пор бы ходила с граблями на инакомыслящих, перечисляла заслуги Путина перед очередными выборами и рассказывала об успехах «Молодой гвардии», как сейчас повествует о инвестициях Runa Capital в Сколково.
К слову, нынешний работодатель Маши, Сергей Белоусов, старший партнер венчурного фонда Runa Capital, считает, что «ведомство Василия Якеменко достаточно эффективно справляется с популяризацией науки и технологий среди молодежи в России. Программы поддержки молодых ученых, Зворыкинский проект, инновационный конвент безусловно влияют на то, что в последнее время все больше молодых людей выбирают технические вузы, участвуют в конкурсах и создают стартапы».
Но мне кажется, что Маша ни разу публично не высказала сожаления о том, что когда-то работала в организации, которую сейчас критикует.
