pexels.com
Ожидание встречи с пирогами и добрыми соседями часто сталкивается с суровой реальностью. Вместо хлеба-соли — взгляды исподлобья и вопрос: «А ты кто?» Проходит три года, а ощущение, что остаешься «новенькой», не исчезает. Чужая среди своих — это не просто слова, а постоянное, фоновое ощущение, как гул в ушах.
Августовский зной висит в воздухе тяжёлым одеялом. Сидишь на крыльце своего, но до сих пор чужого дома, и смотришь, как соседские дети играют на пыльной дороге. Никто не забегает во двор, хотя домашние пряники всегда наготове. Проходит три года с переезда, а ты всё ещё чужая.
Деревня встречает настороженно. Люди здесь живут десятилетиями, многие семьи — веками. Новый человек — аномалия. Городская штучка, забредшая не в свою жизнь. Решение купить дом на деньги от продажи городской квартиры после краха бизнеса кажется логичным. Начать всё с нуля, выращивать овощи, найти спокойствие. Оказывается, самым сложным становятся не грядки, а люди, пишет автор дзен-канала Радость и слезы.
Мифы и реальность деревенской жизни
Принято думать, что деревня — это идиллия. Тишина, покой, единение с природой и добрые соседи. Реальность куда прозаичнее. Тишину вечерами нарушают соседские разборки через забор. Свежий воздух, когда ветер с фермы дует, теряет всю свою прелесть. Главный миф — что здесь все друг за друга. Скорее, все друг про друга. Городская история без внятной, с местной точки зрения, причины вызывает лишь подозрение. Либо от долгов бежишь, либо от мужика, либо от закона. Вариант, что просто захотелось свежего воздуха, не рассматривается.
Сообщения от взрослой дочери приходят всё реже: снова не приедут. Сорок километров превращаются в непреодолимую преграду. Раньше, в городе, виделись каждую неделю. Теперь — одни отговорки. Одиночество гложет методично, день за днём.
Единственная соседка, с которой сложились хоть какие-то отношения, констатирует факт: «Молодёжь сейчас только в город стремится. А ты — наоборот. Чудная ты». Для местных это решение навсегда останется необъяснимым.
Закон выживания в малом сообществе
Здесь свои правила. Неписаные, но жёсткие. Главный закон — время. Люди как старые яблони — десятилетиями на одном месте растут, никуда не торопятся. А городские всё бегом да бегом. Чтобы тебя приняли, мало просто жить по соседству. Нужно открыться. Показать уязвимость. А как, если за плечами года выстроения корпоративных барьеров? Привычка держать дистанцию становится главным врагом.
Утром раздаётся шум. Подростки забрасывают двор мусором. Пакеты, бутылки, тряпки. Выскакиваешь на крыльцо: «Эй! Что делаете?!» В ответ наглая ухмылка: «А что такое, тётя? Мы просто мусор сортируем. Городское — к городскому!» Это внук местной главы общественного мнения. Угроза обратиться к участковому вызывает лишь смех: «Да кто тебя слушать будет? Тут моя бабушка главная».
После такого опускаются руки. Три года пытаешься стать своей, а получаешь мусор во дворе и презрение. Голос в трубке настойчиво предлагает: «Возвращайся в город. Ты же там чахнешь. Это не жизнь!» А что такое жизнь? Бег по кругу в городе, где остались лишь провалы? Или упрямое стояние на своём здесь, в надежде, что однажды ледокол неприятия даст трещину?
И ведь даёт. Медленно, со скрипом. На деревенский праздник у пруда приносят корзину яблок из своего сада. Разговоры стихают. Вера Семёновна смотрит с неприязнью: «Явилась. Мало ли, чем она их опрыскивала. Городские же все химией балуются». Но находится уважаемый старик, Иван Петрович, который берёт яблоко и громко заявляет: «Отличные ягоды. Давно таких не ел». И лёд понемногу трогается. Не все, не сразу. Но что-то меняется.
Возможно, чужая среди своих — это не приговор, а просто очень долгая стадия. Путь не к мгновенному принятию, а к медленному, выстраданному соседству. Где ты уже не враг, но ещё не своя. Где можно просто жить, день за днём. Ухаживать за садом. И однажды, может быть, поймать себя на мысли, что больше не чувствуешь себя чужой.
https://progorod58.ru/news/133516
