Передача «Один»
Дмитрий Быков: Понимаете, в чём проблема? Существуют вещи, которые комментировать невозможно — они настолько очевидны, что любые комментарии превращаются в пошлость. Вот Руслан Соколовский — блогер, который неуважительно высказывается о религии и ловил покемонов в храме. Эти действия могут быть интерпретированы в моральных терминах как угодно, но в юридических не могут быть трактованы — он закона не нарушал. Ему назначили три с половиной года условно. Это типичный современный российский приговор. Вроде бы до окончательного зверства не дошло, но человеку сильно помотали душу — и ему, и его родным. Я видел, как в зале суда его сразу же окружили, когда стало известно, что он останется на свободе. Сам Соколовский, по-моему, был сильно напуган, судя по его последнему слову. И я был бы напуган, и любой человек на его месте. Хотя он довольно мужественно себя вёл, в целом парень стойкий.
Но, понимаете, когда вас начинают мурыжить судами, заставляют давать в уголовном процессе официальные пояснения тому, почему вы употребляете те или иные слова, разъяснять свои метафоры, доказывать свои убеждения — это само по себе измывательство над человеческой природой, измывательство совершенно гнусное. И то, что в этом соглашается участвовать РПЦ — ещё один камень, отягощающий её, ещё один мельничный камень, упоминаемый в Евангелии. Помните, «тому, кто соблазняет малых сих, лучше бы повесили мельничный жёрнов на шею». Это ещё один мельничный жёрнов.
И самое главное, что Соколовского в этой ситуации ужасно жалко. Первое чувство, которое испытываешь, глядя на молодого и измученного человека — это ужасная жалость. И тут уже не до теоретических разногласий. Я не буду призывать к милосердию. Просто давайте оглянемся и посмотрим, во что мы себя ввергли, до чего довели. Это мы всё сделали, не с нами. Это сделали мы, и я не снимаю с себя за это ответственности. Такие вещи очень сильно ломают биографию. Когда первый раз вам откатывают пальцы и снимают показания — это сразу переводит вас в другой разряд людей.
Я помню, у одной известной питерской поэтессы было замечательное стихотворение, в котором говорится, что люди делятся на тех, кто уже побывал в магазине похоронных принадлежностей, и тех, кто еще не покупал. Горькая аналогия: те, кому откатывали пальцы и кто давал показания, — это другой отряд людей. Это сильно подсекает представления о собственных возможностях и о возможностях Бога. То, что это сделали с Соколовским — это очень плохо, это уже преступление.
Я не буду оценивать этот приговор. Это типичный такой приговор для путинской России: вроде бы и наказан, а вроде бы и условно. Понятно, почему они боятся давать реальные сроки. Во-первых, дело стало бы слишком вопиющим. Во-вторых, сейчас в России ситуация такова, что надави — и брызнет. Вот вопрос ещё «что брызнет?», конечно, но ясно, что власть и общество находятся в состоянии клинча.
Чего бы там ни думали, каких бы новых информационных стратегий до 2028 года ни принимали, совершенно очевидно, что власть в её нынешнем формате уже доживает последние месяцы. Она будет переформатироваться, и это очевидно. Что станет триггером? Не знаю. Выход или невыход людей на улицу 12 июня? Очередной запрет на публичные митинги под предлогом спортивной безопасности? Это может быть любое экономическое событие или что-то связанное с выборами. Ясно, что клинч есть, и какое-то переформатирование будет. Сверху или снизу — увидим. Нас ожидают серьёзные катаклизмы.
В этой связи как-то форсировать события, как это произошло с пятиэтажками, я думаю, власти не хотят. Они сейчас, накануне 2018 года, совершенно не заинтересованы в событиях. События будут, это носится в воздухе, но в каком формате — зависит от властей. Они не захотели предельного обострения. Я их хорошо понимаю, потому что ситуация с Соколовским тоже могла стать триггером, спусковым крючком. Хорошо, что ему не дали реальный срок. Но когда подумаешь о том, за что мы теперь бываем благодарны — становится стыдно и за себя, и за людей. «Земли стыдно!» — как говорила героиня одного рассказа. Стыдно существовать в этих обстоятельствах.