Еще один православный верующий покинул Русскую Православную Церковь, и радости от этого, поверьте, никакой. Диакона Владимира объявили заштатным алкоголиком, и, вероятно, ситуацию с Родионом Поповым прокомментируют как «выкормыша» «полусекты» отца Георгия Кочеткова, учитывая его принадлежность к храму святых Космы и Дамиана в Шубине. При всем моем неоднозначном отношении к о. Георгию и его методам оглашения, призываю читать «прощальные письма наших братьев во Христе», осмысливать их и не облять уходящих грязью.
Письмо Родиона Попова, сотрудника Института перевода Библии и прихожанина храма святых Космы и Дамиана в Москве:
«В связи с беззаконным и позорным процессом и приговором участницам группы Pussy Riot и сопутствующими событиями, однозначно проясняющими роль и позицию РПЦ в этом деле, я объявляю о своём полном и безусловном разрыве с Русской Православной Церковью Московского патриархата. Я понимаю, что церковь земная формируется разными людьми и находится далеко от образа Церкви Небесной. Но наступает момент, когда критическая масса лицемерия, конформизма и подмены духовных основ «заботами века сего» переводит количество в качество, и рвётся та тонкая нить, которая соединяет клерикальное образование с трансцендентным Источником. Моя совесть не выдерживает бремени предательства духовных основ христианства, которое всё более отягощает РПЦ.
Если творимое ныне осуществляется именем и во имя церкви, я вижу свой долг в том, чтобы оставить такую церковь. Я мог бы долго говорить о прочно укоренившемся обрядоверии и язычестве (в худшем значении этого слова) среди прихожан, о низком культурном уровне среди священников, о косном изоляционизме, о враждебном неприятии индивидуального поиска Бога, о прокрустовом ложе косной и омертвелой догматики, но для меня важнее другое — духовная основа веры.
В тексте обвинительного заключения Pussy Riot, явно написанного под диктовку человека из церковной среды, в риторике «потерпевших» и их адвокатов, в заявлениях Архиерейского собора и Высшего церковного совета РПЦ сквозит одно и то же: образ Бога как силы, карающей «хулителей» и наделяющей жреческую корпорацию правом требовать эту кару на практике. Бог, которого можно оскорбить, который мстит и воздаёт, чужд духу Христова благовестия.
Апелляция к сомнительным местам Ветхого Завета вразрез с примерами высочайшей этики, явленными за двадцативековую историю христианства, — это регресс к более примитивному уровню понимания Бога, чем даже ветхозаветный. Какой это «бог», если за его мнимое оскорбление дети должны лишаться матерей? Что это за «святыни», если за абстрактный статус их неприкосновенности требуется месть руками карательных органов? Что это за «религиозные чувства», если их лёгкое, карнавальное задевающее вызывает мутные волны ненависти и агрессии? Что это вообще за религия?
Если такой «бог», такие «святыни» и такие «чувства» становятся мэйнстримом, культивируемым на высшем уровне церковной иерархии, могу только констатировать, что в такой религии мне делать нечего, поскольку я не вижу точек пересечения по глубочайшим аспектам, которые считаю сутью христианства.
Большинство тех, кто высказывается за освобождение Кати, Нади и Маши, неодобрительно отзываются о самой акции в Храме Христа Спасителя. Я вижу в их поступке символический жест, совершённый в нужное время и в нужном месте, точный по форме. Я верю, что в молитве шута может быть больше правды Христовой, чем в молитве помазанного епископа. Я верю, что в поведении юродивого, вызывающем возмущение у обывателя, может быть больше искренней веры, чем в соблюдении ритуалов и правил поведения той или иной религиозной корпорации.
Я верю, что «золотые погоны», вера в кесаря (кем бы он ни был) и сама иерархичность церковного устройства — это подмена и предательство духа Нагорной проповеди, необратимый путь мутации из Церкви Христа в «церковь» Каиафы. Я верю, что образ Приснодевы соотносится с гражданским порывом к свободе, нежели с километровыми вереницами к магическому артефакту под названием «пояс Богородицы». Поэтому считаю, что акция Pussy Riot оскорбила только то, чему в храме вообще не место.
Я ни в коем случае не осуждаю тех, кто продолжит ассоциировать себя с РПЦ. В конце концов, когда Максимилиану Волошину друзья предлагали эмигрировать, он произнёс: «Когда мать больна, дети её остаются с нею». Эта позиция уместна и для остающихся в РПЦ. Но я выбираю духовную эмиграцию.
Исторически сложившиеся церкви на Западе и Востоке несут тяжёлое бремя исторического наследия. Даже само слово «православие» (правильное прославление Бога) несёт элемент лингвистического программирования. Поэтому для меня, некогда вдохновлённого идеалами Нагорной проповеди, образа Сына Человеческого и идеи «Imitatio Christi», становится актуальным переосмысление основ и переоткрытие христианства.
С уважением ко всем, кто воспримет мои слова как позитивно, так и негативно,
Попов Родион Владимирович,
сознательно принявший таинство святого крещения в 1989 году,
выпускник Московского лицея духовной культуры имени преподобного Серафима Саровского и Российского православного университета св. ап. Иоанна Богослова,
прихожанин храма святых бессрочных Космы и Дамиана в Шубине с 1993 года,
сотрудник Института перевода Библии.