Очередная командировка на Донбасс завершилась 18 апреля. Как и многие предыдущие, эта поездка не принесла адреналина, но имела свои особенности. На этот раз моя задача заключалась в изучении экономики, а именно в исследовании Алчевского металлургического комбината, некогда передового предприятия, о котором сейчас сложно сказать, чем оно является — шедевром сталелитейной промышленности или просто кучей металлолома.
Работая над материалом, я завершил сбор информации и отправился обратно в Москву. На границе, пересекающей пост ЛНР, меня узнают в лицо, и, протянув паспорт, лишь мельком машут рукой: «Проходи». Пересекаю российский пост. Время 15:20. Обзор рюкзака не вызывает проблем: фотокамера, видеокамера, компьютер. — «Журналист?» — «Ага», — отвечаю и подаю паспорт на проверку.
Молодая женщина долго крутит его в руках, затем к ней присоединяются еще два человека в форме. Один из них говорит: «Мы должны проверить ваш паспорт, здесь есть следы повреждений, не волнуйтесь, это формальность на 10 минут». Он звонит и диктует мои данные. Полчаса ожидания. — «Что-то не перезванивают», — говорит он, а затем добавляет: — «База зависла, надо подождать, давайте пока досмотрим ваш рюкзак». На мой вопрос о замене паспорта и служебного удостоверения он отвечает: — «А насколько вы известный журналист?»
Я загружаю в телефоне справку из Википедии. — «Ясно, но дождемся подтверждения, а пока ваши вещи посмотрим». Он пересматривает фотографии и видео: — «А это кто?» — «Это Мозговой, полевой командир из Алчевска, я брал у него интервью». Час проходит, и вопросов по базе не задают. Я понимаю, что игра идет в «смерть шпионам». Мои вещи забирают с фразой: «Тут много материалов, пусть проверят, а мы с вами объяснительную запишем». Два часа записки, и дружеская беседа превращается в почти допрос.
В 23:30 человек в гражданской одежде возвращается: — «Все выяснили, ваша личность подтверждена, извините, что задержали. Чем можем помочь?» — «Может, отвезете меня в Ростов и купите новый билет?» — «Почему бы и нет, идемте, я вас провожу». Мы выходим к границе, но на таможне снова задержка: — «Куда, досмотреть вас надо…». Я начинаю терять терпение.
В кабинете таможенник занимается рюкзаком, в котором все еще лежат мои вещи. Я теряю терпение: — «Сколько можно досматривать?» — пытаюсь привлечь внимание человека в гражданке, но он пропадает. Иду в кабинет, где таможенник продолжает роиться в моих вещах. Наконец, начав возмущаться, я заявляю: — «Давайте, раз нет претензий, протокол составлять не будем». Но его самих интересует, как быть дальше. Вскоре появляется человек в гражданке с понятыми и объявляет о начале обыска.
Все акты будут документовыми, и, хотя я присутствую, осмотр остается в их руках. Переговоры продолжались долго, в конце концов пришли к выводу о том, что у меня нет никаких улик. В 4 утра мне выдали копию протокола, уверили, что с этими делами все в порядке. Я пересек границу с заметно легче рюкзаком, а на все про все потребовалось 13 часов.
Поездки на Донбасс — это полезный опыт. Личное знакомство с реальностью помогает увидеть мир не через призму предвзятости. Сравнение, которое я мог провести на основе своих предыдущих поездок, расширяет границы понимания. В прошлом сентябре на границе меня задержали СБУ Украины, и, хотя ко мне отнеслись корректно, я ощущал, как важны эти поездки для осознания ситуации. Возможно, в Алчевске я наткнулся на нечто, о чем местные власти предпочли бы не знать. Весь этот опыт остается с нами, меняя и обогащая взгляд на происходящее в регионе.