Реплика от 24 декабря 2007 года Бориса Грызлова запомнится многим. «Дума — не место для дискуссий» — это выражение, явно обретает актуальность в новом контексте. В понедельник Думу торжественно открыли для работы, и дискуссий в ней действительно не предвидится.
Ранее журналисты, работающие в Думе, могли похвастаться престижным местом, ведь в парламенте кипели страсти, решались судьбы страны, и велись важные обсуждения. Однако сейчас парламентские корреспонденты могут работать, не испытывая стресса и зависти коллег. Интересно, что состав Думы за прошедший период почти не изменился: тогда, как и сейчас, Единая Россия и её сторонники имели достаточный перевес для принятия любых решений.
Однако система формирования Думы существенно изменилась: депутаты больше не избираются как раньше, когда голоса распределялись между списками и индивидуальными кандидатами. Теперь граждане не голосуют за конкретных людей. В бюллетенях большинства партий были представлены лишь троицы, а у Единой России – единый кандидат. За него, возможно, действительно отдавали голоса, но Путин в Думу не пошёл, как и десятки других известных политиков от партии. В результате граждане голосовали за знакомые им имена, а в итоге были выбраны те, о ком они часто и не слышали.
Эти люди теперь формально от нашего имени будут принимать законы, хотя, на самом деле, решения будут приниматься в совершенно другом месте. В этом теневом парламенте, теневом правительстве, теневом суде сосредоточены все ветви власти и функции, которые фактически управляют страной без каких-либо формальных полномочий. Такая форма правления существенно упрощает и ускоряет процесс принятия решений. Если бы в Думе ещё оставалось место для обсуждений, законы бы обсуждались, редактировались и отклонялись, занимая на это драгоценное время.
Теперь же без каких-либо дискуссий решения принимаются стремительно: документы подписываются, отправляются в Совет Федерации, где ставится второй штамп, и затем идут на подпись Президенту. Никаких проволочек и препятствий. Но остается один вопрос: кто гарантирует, что законы, принятые таким образом, будут качественными? И кто сказал, что решения, принимаемые от имени народа, действительно пойдут на его благо? Эти вопросы могут показаться риторическими, но для риторики, как и для дискуссий, в нашем времени уже нет места.