В безмолвной арктической тишине, где мощные воды Оби, Енисея и Лены сливаются с холодным океаном, по мнению некоторых, скрывается главная экономическая надежда России XXI века. Или её крупнейшая геополитическая ошибка.
Академик Сергей Добролюбов считает пресную воду следующей природной рентой страны. Ресурсом, за который в ближайшем будущем будут происходить конфликты. Идея, вызывающая споры и тревогу у экологов, — поворот сибирских рек на юг — вновь вернулась в обсуждение.
Этот призрак из советского прошлого сегодня получает новое дыхание. В 1970-80-е годы грандиозный проект перенаправления части стока северных рек в засушливые области Средней Азии был гордостью советских инженеров. Его продвигали как триумф человеческого разума, способный превратить пустыни в цветущие оазисы.
Однако от «стройки века» отказались. Причина заключалась не в технической сложности или стоимости, а в мощном сопротивлении научного сообщества. Учёные во главе с академиком Александром Яншиным представили убедительные аргументы: масштабное изъятие воды неизбежно приведёт к экологической катастрофе глобального масштаба.
Основной удар пришёлся бы по Арктике. Уменьшение потока пресной воды нарушило бы хрупкий баланс Ледовитого океана. Менее опреснённая вода замерзает быстрее, но и стремительнее тает, что катастрофически ускорило бы процесс таяния вечной мерзлоты и выброс метана — парникового газа, мощность которого в десятки раз превышает CO2.
Вся экосистема Западной Сибири была бы нарушена: поймы обмелели бы, нерестилища исчезли бы, начали бы высыхать болота — естественные фильтры нашей планеты. Ирония заключалась в том, что и Среднюю Азию ожидал бы не рай, а новое бедствие — засоление и заболачивание земель из-за неэффективной ирригации, повторение трагедии Аральского моря.
Почему же эта идея, признанная губительной сорок лет назад, сегодня получает всё больше сторонников? Контекст кардинально изменился. Климатический кризис — это не теория, а суровая реальность. Ледники Памира и Тянь-Шаня, питающие реки Центральной Азии, быстро тают. По прогнозам международных организаций, дефицит воды в регионе к середине века достигнет 25–30%. Население Узбекистана с 1980-х годов увеличилось более чем вдвое, а демографическое давление в регионе продолжает нарастать. На востоке на воду жадно смотрит ещё один гигант — Китай, который уже реализует свой проект переброски воды с юга на север.
Экономический аргумент выглядит более чем убедительно. По оценкам ряда аналитиков, экспорт воды по трубопроводам мог бы приносить России от 50 до 100 миллиардов долларов ежегодно. Эти цифры сопоставимы с доходами от продажи газа.
«Вода становится стратегическим товаром, и если мы не предложим её на рынок цивилизованно, нас просто заставят делиться ею под угрозой санкций или цветных революций», — считает экономист Михаил Делягин.
Современные технологии, по утверждениям сторонников проекта, помогают избежать ошибок прошлого. Речь идёт уже не о гигантских открытых каналах, где вода будет испаряться и просачиваться в грунт, а о системе герметичных трубопроводов и установок для опреснения. Однако скептики не убеждены.
«Любой масштабный забор воды из рек нарушает их естественный сток, — парирует эколог Александр Глухов. — Последствия для биоразнообразия, микроклимата прилегающих территорий и гидрологического режима всей Западной Сибири будут колоссальными и непредсказуемыми. Мы вскроем один климатический кризис, пытаясь решить другой».
Но, возможно, самый острый вопрос заключается не только в экологии, но и в экономике и политике. Кто будет контролировать эту новую ренту? Горький опыт угольной и нефтяной отраслей показывает, что природные богатства в России имеют тенденцию концентрироваться в руках небольшой группы людей.
Потенциальный доход в десятки миллиардов долларов — соблазн для любой олигархической группы.
«Риск колоссальной коррупции и появления нового класса „водных баронов“ абсолютно реален, — предупреждает политолог Вениамин Сергеев. — Без прозрачных международных тендеров, строгого контроля со стороны общества и чёткого законодательства, закрепляющего воду как стратегический национальный ресурс, весь доход окажется в офшорах, а регионы-доноры получат лишь экологическую катастрофу».
Тем не менее, вода может стать не источником конфликтов, а мощным инструментом мягкой силы и сотрудничества. Россия могла бы не просто продавать воду, а обменивать её на лояльность и преференции, создавая водно-энергетические консорциумы со странами региона. Это на десятилетия вперёд обеспечивало бы нам влияние в Центральной Азии.
Таким образом, Россия стоит перед цивилизационным выбором. Освоение новой «нефти» сулит колоссальные доходы и геополитическое влияние. Но цена вопроса — риск необратимой экологической катастрофы и социального взрыва в сибирских регионах, которые могут не пожелать жертвовать своим благосостоянием ради амбиций центра и прибылей олигархата.
Проект поворота рек — это не просто инженерная задача. Это вопрос о том, сможет ли Россия распоряжаться своим богатством как мудрый и ответственный арендодатель, думающий о будущих поколениях, или повторит старую ошибку, променяв долгосрочное выживание на сиюминутную выгоду
Фото: sibkray.ru