Изображение от stockking на Freepik
Марта Гельберг из тихой деревни под Штутгартом объявила о переезде в Россию.
Немка призналась, что ехала в неизвестность: ткнула в карту пальцем, попала в Екатеринбург.
Ее первые дни на другой стране
В аэропорту немка услышала русский, который звучал, как философское чихание. Такси везло ее вдоль серых панелек. Вокруг были люди в шапках до бровей и вывесок с загадочными буквами. На вопрос о Wi-Fi женщине ответили словом «щас». Оказалось, что оно в России может означать что угодно — от «через минуту» до «не надейтесь». Первые дни прошли в четырёх стенах на фоне пандемии.
Борщ, кефир и лингвистический калейдоскоп
Выход в город показался немке настоящим квестом. В магазине вместо молока покупался кефир, в аптеке вместо лекарства – вата. Спас борщ – то слово, которое она знала. Красный суп с белым облаком сметаны стал настоящим откровением.
С языком была война. Русская «р» давалась как горный обвал, а звук «ы» напоминал стон. Стикеры со словами превратили комнату в лингвистический калейдоскоп.
Мороз и русское просветление
Люди здесь казались настороженными. Немка привыкла, что в Германии улыбка — социальный ритуал. В России — повод для подозрений.
Настоящее потрясение ждало на паре по программированию. Суровый профессор объявил: «Кто ошибётся — тот молодец». В Германии за ошибку снижают баллы. Здесь — поощряют. Марта всё перепутала, но через день профессор сказал: «Ты сделала лучше всех». Это стало «русским просветлением».
Спустя два года Марта спорит с таксистами, любит чёрный хлеб и терпеть не может мороз, но всё равно ходит без шапки — «чтобы чувствовать жизнь». На вопрос «Ну как там, у русских?» она смеётся: «Холодно, смешно и очень по-настоящему». Россия для неё не добрая и не злая. Она просто настоящая. А настоящий мир редко бывает удобным.
https://progorod58.ru/news/134433
