«Настоящий» отец Павла I: кто же он на самом деле
Существует исторический анекдот о том, как Александр III поручил обер-прокурору Победоносцеву выяснить, кто на самом деле был отцом Павла I: любовник Екатерины II Сергей Салтыков или её законный супруг Петр III. Сначала сановник доложил императору, что слухи о родстве с Салтыковым подтверждаются, на что тот ответил: «Слава Богу, мы – русские!» Позже, когда Победоносцев нашел доказательства в пользу Петра III, Александр III с не меньшей радостью произнес: «Слава Богу, мы – законные!»
Спаси Россию!
Стареющая Елизавета Петровна всё больше осознавала, что выбрав Петру III (внука Петра Великого) в качестве наследника престола, она допустила ошибку. Потомок Гольштейн-Готторпской династии упорно не интересовался государственными делами, более того, поклонялся пруссакам, бездельничал и бесконечно пил.
Единственным выходом для Елизаветы оставалось дождаться рождения наследника у венценосной пары, чтобы формально отстранить Петра от власти. Однако и здесь возникла другая проблема: после 8 лет супружества у Петра и Екатерины всё ещё не было детей.
Канцлер Бестужев-Рюмин, понимая, что так можно ждать до конца века, откровенно сообщил императрице, что между Петром и Екатериной нет интимных отношений. Елизавета якобы ответила: «Спаси Россию, спаси государство, спаси всё, придумай, что делать — действуй, как считаешь нужным».
Хитрый план канцлера оказался прост. Он предложил приблизить к одинокой Екатерине красавца-камергера Сергея Салтыкова, а мужа переместить в дальнюю часть дворца. Елизавета пошла дальше: чтобы окончательно разделить Екатерину и Петра по разным спальням, она подарила последнему подмосковное имение Люберцы.
«Сергей Салтыков дал мне понять, какая была причина его частых визитов, – вспоминала Екатерина. – Я продолжала его слушать, он был столь прекрасен, что, конечно, никто не мог с ним соперничать при дворе. Ему было 25 лет, и, по всем качествам, это был выдающийся кавалер. Я не поддавалась всю весну и часть лета».
Далее Екатерина детально описывает все этапы своего романа вплоть до сближения с Салтыковым летом 1752 года. В декабре того же года она забеременела, однако по пути в Москву у неё произошёл выкидыш. Вторая беременность также закончилась выкидышем в мае 1753 года. В дальнейшем любовники разошлись, и в апреле 1754 года Салтыков был удалён от двора. В сентябре 1754 года у великой княгини появился долгожданный первенец.
Компрометирующие свидетельства
Записи Екатерины, пусть и косвенно, но всё же намекают на то, что Петр III не имел отношения к Павлу. Император Александр II был так впечатлён откровениями своей прабабушки, что попытался выяснить свою родословную в беседах со старейшими придворными.
Слухи о том, что Павел является внебрачным сыном Екатерины, подпитывались тем, что наследник появился лишь на 10-й год бесплодного союза. Кроме того, из дневников Екатерины известно, что её муж до хирургической операции страдал от фимоза, что могло серьёзно препятствовать интимным контактам супругов.
Петр больше интересовался не красотой юной Екатерины, а военными маневрами. К слабому полу он тоже был неравнодушен, однако предпочитал глупых дурнушек. Вплоть до лета 1752 года Екатерина оставалась невольной девственницей.
На Пасху 1752 года фрейлина Чоглокова представила великой княгине двух красавцев – Сергея Салтыкова и Льва Нарышкина, которые сразу начали активно ухаживать за недоступной Екатериной. Чтобы расшевелить её, Чоглокова в общении с ней подсказывала, что супружеская неверность, хоть и осуждаема, но может быть оправдана в «положениях высшего порядка». И Екатерина сделала свой выбор.
Помимо мемуаров Екатерины, ещё один документ — доклад канцлера Бестужева-Рюмина императрице Елизавете — также может указывать на то, что задача, возложенная на Салтыкова, была выполнена. Там есть следующие строки:
«Начертанное по мудрому замыслу Вашего Величества получило благоприятное и желаемое начало, – присутствие исполнителя высочайшей воли Вашего Величества теперь не только здесь не нужно, но даже для достижения совершенного исполнения и сокрытия на вечные времена тайны было бы вредно. В уважение к этим соображениям, будьте любезны, всемилостивейшая государыня, повелеть камергеру Салтыкову быть послом Вашего Величества в Стокгольме при короле Швеции».
Иными словами: «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». В то время почетной ссылке подвергался тот, кто успешно исполнял свои обязанности в интересах государства.
Версию о том, что отцом Павла был Сергей Салтыков, поддерживал советский историк Николай Павленко, который, в частности, писал: «Некоторые придворные, наблюдавшие за семейной жизнью великокняжеской четы, шепотом говорили, что младенца по отцу следует называть не Петровичем, а Сергеевичем. Вероятно, так оно и было».
Чухонская версия
Тайна, связанная с рождением Павла I, так и не была разгадана. Со временем начали появляться новые слухи. Один из них был распространён писателем Александром Герценом в 1861 году в период его «лондонского сидения». В XX веке его возобновил писатель Натан Эйдельман, опубликовавший в журнале «Новый мир» исторический очерк «Обратное провидение».
Согласно этой версии, третий ребёнок, которого Екатерина зачала от Салтыкова, тоже родился мёртвым, и отчаявшаяся Елизавета приказала срочно подменить младенца. Живого ребёнка нашли неподалёку, в деревне Котлы, в чухонской семье.
Чтобы Екатерина не заподозрила подмены, императрица больше месяца не позволяла ей взглянуть на сына. Изнурённую родами великую княгиню оставили на произвол судьбы, предоставив без должного ухода. Как утверждает Герцен, «пустая и злая императрица Елисавета» хотела, чтобы роженица умерла.
Хотя эта история кажется фантастичной, у неё были свидетели. В то время возле деревни Котлы находилась усадьба Карла Тизенгаузена. Молодой аристократ запомнил, что в одну ночь деревня была стёрта с лица земли, а её жителей погрузили на подводы и вывезли на Камчатку.
В начале 1820-х произошло событие, которое также может подтвердить «чухонскую легенду». С Камчатки в Петербург прибыл некий Афанасий, объявивший себя братом покойного Павла I. Слишком разговорчивого старика, разумеется, отправили в Петропавловскую крепость.
Тем не менее член государственной Думы Дмитрий Ланской поведал своему племяннику – писателю Александру Одоевскому, что император Александр Павлович тайно по ночам навещал старика, похожего на его покойного отца, долго с ним разговаривал и часто вздыхал.
Сомнения остаются
Многие исследователи, включая Сергея Алданова, уверены, что Екатерина в своих записках целенаправленно создавала впечатление, что отцом Павла был не её супруг. Написанному Екатериной доверяют далеко не все. Так, историк Яков Барсков считал: «Ложь была главным орудием царицы: всю жизнь, с раннего детства до глубокой старости, она использовала это орудие, владела им как виртуоз».
По мнению историков, Екатерине приходилось прибегать к различным способам оправдывать свою узурпацию власти. После свержения мужа она сочинила множество историй о нём и об их отношениях, из-за чего стало крайне сложно отделить правду от вымысла. Екатерине было выгодно создать плохую репутацию сына — прямого соперника в борьбе за трон. Подпитка слухов о его незаконнорожденности в этом контексте была действенным оружием.
Александр Мыльников, автор книги о Петре III, отмечает, что Екатерина побаивалась потенциальных сторонников Павла, которые могли потребовать трон для правителя царской крови и избавиться от иноземки, узурпировавшей власть. Историк не сомневается, что Екатерина прекрасно знала, кто был настоящим отцом Павла, и именно поэтому она вела себя с ним весьма официально и холодно.
Сам Петр III считал Павла своим сыном. И если он так уверенно об этом заявлял, значит, между ним и Екатериной всё-таки имела место интимная связь. Мельников в своей книге сравнивает извещение о рождении сына, отправленное Петром Фридриху II, с аналогичным извещением о рождении дочери Анны, которая была от следующего любовника Екатерины – Станислава Понятовского. Разница между ними огромна.
Павел неоднократно слышал пересуды о своём происхождении, и это оставило неизгладимый след в его душе. Чулков в книге «Императоры: Психологические портреты» писал: «Сам он был убеждён, что Петр III был действительно его отцом».
Достаточно взглянуть на портреты Петра III и Сергея Салтыкова, чтобы понять, на кого больше похож Павел. Многие современники Павла утверждали, что Екатерина и Салтыков, «оба прекрасные как день», не могли родить столь некрасивого отпрыска, которого адмирал Чичагов называл «курносым чухонцем с движениями автомата».
Есть ещё один момент. Судя по дате рождения (20 сентября), Павел, вероятно, был плодом новогодних праздников. А их, как известно, супруги отмечали вместе. Впрочем, окончательный вердикт по этому животрепещущему вопросу могла бы вынести генетическая экспертиза останков наших царедворцев. Однако вряд ли её проведут, пока существует хоть малейшее подозрение, что Павел I не принадлежал к роду Романовых
Источник: russian7.ru
