Нас собралось много — минимум тысяча человек. Мы шли мирно, не громя, лишь громко выражая протест против выборов и власти, крича лозунги против «Единой России» и Путина. Один раз нам удалось прорвать оцепление, дважды — нет. Я приехал к памятнику Грибоедова ещё без четверти семь. Людей было столько, что перед рамками образовалась пробка. Но мне повезло пройти и занять место перед сценой, всего в десяти метрах от неё. Это оказало значительное влияние на мою судьбу в тот вечер.
Митинг оказался динамичным и ёмким: продолжался чуть больше часа. Ведущими были Илья Яшин и Анастасия Рыбаченко. Настя иногда сбивалась, но в целом справилась отлично, заряжая толпу своим вдохновением и энергией. Людей собралось огромное количество — я не видел конца толпы на Чистопрудном бульваре. У ограды бульвара стояли люди, которых полиция не пропустила. Со сцены говорили о двух тысячах человек перед рамками и семи тысячах внутри. Однако, похоже, нас было гораздо больше — минимум десять тысяч.
Это были достойные и неравнодушные люди. Толпа ревела, до нас доносились крики лозунгов. Чаще всего звучали «Россия без Путина» и «Едро в ведро». Выступающие критиковали жуликов и воров, обсуждая прошедшие выборы. Но я не буду углубляться в детали митинга — главное, как он завершился. Рыбаченко, а затем и Яшин, объявили о походе на Лубянку. Без флагов и лозунгов, тихое мирное шествие по тротуару, направляясь к зданию ЦИК. Настя спрыгнула со сцены, отправившись возглавить марш, и тысячи людей двинулись вперёд.
Представляете, какое движение, какой порыв! Я рванулся вместе со всеми, успев выйти с Тургеневской площади. Мясницкая уже была перекрыта, и мы, перебравшись через улицу, продолжили идти вдоль бульвара, свернув в переулок. Это было нечто! Ощущение подъёма и восторга трудно передать словами, идя в такой громадной толпе единомышленников, крича «Россия без Путина», «Это наш город» и «Москва без ЕдРа». Никто не останавливал нас, мы шли со скоростью, которая варьировалась от быстрого шага до медленного, а людская река казалось, не имела конца.
Из Милютинского свернули в Сретенский, вышли на Большую Лубянку и дошли до площади Воровского. Мы шли и по проезжей части — на это нас толкала пробка, и мы общались с водителями, многие из которых одобрительно сигналили. На площади Воровского снова собралось около тысячи человек. Сначала мы свернули налево на Фуркасовский, чтобы выйти к Мясницкой. Но там нас уже ждали: отряд ОМОНа перебежал вперёд и заблокировал дорогу. Толпа упёрлась в цепь ооновцев, которая вскоре стала двойной. Все были вооружены дубинками и щитами. Напряжение нарастало.
Пока лидеры, включая Навального, вели переговоры с начальством, мы, передовой отряд, попытались прорвать цепь. Попытка оказалась неудачной. ОМОНовцы действовали агрессивно, как звери, бившие по телам. Я стоял во втором ряду и видел, как ребята впереди меня получают удары. Несмотря на это, никто не был задержан, и мы отступили, начав кричать «Фашисты». Навальный попытался успокоить толпу, предлагая идти к метро, но народ не поддержал его. Как можно сдаться и отступить сейчас? Мы были настроены решительно.
Развернувшись, мы направились через площадь к Кузнецкому мосту. Я догнал Яшина, который и Рыбаченко несколько раз останавливались, чтобы собрать растянувшуюся толпу. Мы прошли мимо метро и свернули на Рождественку. Там нас уже ждали: по улице стояла цепь солдат внутренних войск с щитами и дубинками. Мы собрались перед ними, и Яшин начал требовать освобождения прохода. Но не успел — как только нас собралось достаточно, мы пошли на прорыв. Цепь вскоре распалась, и солдаты успели только закрыться щитами.
Вскоре мы вышли на Театральный проезд. Вдали показалась Госдума, но улица была полна полиции, и нас остановили перед подземным переходом. Я шёл впереди, когда неподалёку от нас возникли несколько ооновцев и бросились в драку. Никто не желал ввязываться в схватку — это были интеллигентные молодые люди, много девушек и людей среднего возраста. Мы остановились, и ооновцы окружили нас, создав два квадрата. Я понял, что всё кончено — теперь начнётся задержание.
С Моховой подкатили автобусы. Бежать было некуда. Я приготовился к тому, что сейчас меня могут задержать, и нашёл укромное место для девушек, чтобы они не пострадали. Но тут произошло неожиданное: кто-то в нашем круге попытался прорваться к задней части колонны. ОМОН не пропустил, но немного подались назад, и их цепь разомкнулась. Между стеной дома и ментом появилась брешь, и я выскользнул, оказавшись за спинами ментов.
Я встал между ними, подошёл к автобусам и приткнулся к толпе блогеров и фотографов, пытаясь притвориться одним из них. Тут мне невольно помог знаменитый Илья Варламов. Менты выгоняли фотографов, и тот, увлёкшись, толкнул меня своей камерой. Я немного осел от удара, но в итоге смог выйти с ними. Я ходил по площади, смотрел, как задерживают людей, но все пути к Лубянке были перекрыты. Тогда я ушёл по Дмитровке, сделал круг и вернулся на Лубянку.
Вновь там, напротив «Библио-Глобуса», противостояние продолжалось. Большая толпа людей с митинга, несколько сотен, не успели за нами в переулки и столкнулись с остальными полицейскими. Я зашёл с другой стороны, оказавшись в тылу противника, но объединиться с толпой не получалось — не было лидера и сил. Люди не были готовы прорывать цепи. Поэтому нас быстро разогнали. Забавно было наблюдать, как полиция двигалась на разгон, в то время как один из них изо всех сил пытался удержать свою служебную собаку, которая решила напасть на коллегу.
В итоге, всё закончилось, и мы направились в ОВД, чтобы помочь задержанным. Сначала заглянули в Тверское. Там уже были несколько человек, и мы передали им еду. Затем отправились в Мещанское, где провели около двух часов. Там находилось 19 человек, которым мы передали воду и еду. С ментами в ОВД столкнулся правозащитник Денис Юдин, который, когда истекли три часа задержания, начал требовать освободить всех, ведь полицейские не успели составить протоколы.
Вскоре началась паника: ФСБшники из «Э» прибыли фиксировать экстремистов, что привело к хаосу в ОВД. Мы смеялись над полицией из-за их некомпетентности — как можно потерять 13 человек? К сожалению, шестеро остались задержанными, и ментам не оставалось ничего, кроме как оставить их на ночь. Ближе к часу ночи мы разъехались по домам.
