Как только стало известно о митинге «Марш равенства» против гомофобии и за права сексуальных меньшинств, я сразу решил прийти. Несмотря на то что в это же время начинался другой митинг, организованный Архнадзором, в защиту исторической Москвы от сносов и перестроек, я выбежал из метро в 15:10.
Перед памятником Грибоедову, обрамленным полицейскими ограждениями, 集ет небольшая группа субтильных молодых людей, среди которых было много девушек невысокого роста. Их окружали фотографы и высокие мрачные фигуры, некоторые из которых были бритоголовыми, а другие — в черной одежде. Едва я подошёл, как из-за памятника вышла небольшая колонна людей и направилась к Мясницкой.
Несколько молодых ребят, еще почти школьного возраста, остановились прямо на проезжей части и начали вскидывать руки в нацистском приветствии, неразборчиво что-то выкрикивая. Журналисты тут же бросились их снимать. Мальчишки позировали, покричали и вскоре исчезли за остальными участниками. Однако несколько десятков молодых людей остались наблюдать за митингом.
В 15:15 стартовал митинг, организаторы и участники прошли за ограждение, и я следом за ними. Неожиданно какая-то неадекватная женщина, повиснув на ограждении, начала наезжать на активистов, утверждая, что они позорят русскую землю, что их вообще не должно быть. Никто ей не ответил, только фотографы сделали несколько снимков и отвернулись.
Активисты развернули свои плакаты. На них не было ничего антигомофобного или напрямую касающегося ЛГБТ. Чёрнили традиционные социалистические и коммунистические призывы: «Капиталисты увольняют беременных, держат трудящихся в нищете, лоббируют антисоциальные законы. Так кто виноват в абортах?» и «Государство уничтожает образование, здравоохранение, социальную сферу. Так кто виноват в абортах?» Неудивительно, ведь среди митингующих были молодые социалисты и коммунисты.
Основные темы их лозунгов касались медицины и абортов: «Медицина должна быть легальной», «Кремляди прикрываются детьми», «Не загоняйте аборты в подполье», «Эмбрион — человек. Женщина — не человек?» Также звучали призывы по поводу материнства: «Принудительное материнство — пополнение детских домов», «Свободное материнство. Желанные дети. Счастливые семьи».
Всё это время за ограждением стояли люди с бритыми головами и бородами, с православными значками (крестами) на одежде, которые неодобрительно смотрели на митинг. Вскоре несколько молодых людей снаружи выкрикнули нецензурное слово, на что к ним сразу ринулись милиционеры, и парни бросились в бегство. Одного, который побежал в сторону Мясницкой, не успели поймать, но другого, успевшего убежать достаточно далеко, всё-таки нагнали трое сотрудников правоохранительных органов: его повалили, скрутили и, заломив руки, повели мимо митинга.
Лишь в 15:25 появились два плаката, окрашенных во все цвета радуги, за исключением голубого. Сначала висел слоган «Руки рабочих разного цвета, руки рабочих держат планету», затем «Пока ты бьёшь инородцев, тебе подняли пенсионный возраст». Первой выступила Анна из КРИ (Коммунистический Рабочий Интернационал). Она тихо говорила о том, что это знаменательное событие — первый разрешённый в Москве митинг ЛГБТ против гомофобии и предрассудков.
Как оратор, она не произвела особого впечатления, а гомофобы тоже больше не нападали. Вскоре, в половину четвёртого, я решил уйти к митингу Архнадзора. У входа в метро стояли суровые люди, сверлящие глазами протестующих. Напряжение росло, между двумя полюсами, казалось, проскакивали искры. Но я направился к защитникам старой Москвы, о митинге которых расскажу подробнее чуть позже.
