Владимир Евгеньевич Чуров, живущий в параллельном с реальностью пространстве самых честных и открытых выборов, передал часть своей фанатичной веры вполне материально мыслящему премьеру и будущему президенту страны. На волне декабрьского испуга премьер без колебаний выделил из бюджета 13 миллиардов рублей (по версии председателя Счетной палаты, из другого источника добавлено еще 12 миллиардов) и распорядился установить на всех избирательных участках 2-3 веб-камеры для трансляции и записи происходящих там событий.
Это решение оказалось неординарным и привело к неожиданным последствиям. Правильно полагая, что вбросы и подлоги никто под запись делать не будет, организаторы мероприятия не учли, что нарушения процедур подсчета голосов происходят почти всегда и везде, и на это принято не обращать внимания. В некоторых случаях, правда, мы стали свидетелями вбросов (дело в том, что граждан, смотревших и даже записывавших это, оказалось больше, чем рассчитывали в Администрации). Сообразительные наблюдатели, сопротивляясь незаконным удалениям, вставали в зону трансляции веб-камеры, позволяя зрителям в полной мере прочувствовать отношение избиркомов и полиции к наблюдателям.
Тем не менее, такие инциденты носили не массовый характер, и к ним применялась любимая формула апологетов электоральных мероприятий: «отдельные нарушения не дают оснований полагать, что невозможно с достоверностью определить волеизъявление избирателей». С нарушением процедур подсчета дело обстоит иначе: эти нарушения носят массовый характер, но не являются достаточными признаками прямых фальсификаций. Ведь всегда можно сказать своему же суду: «Ну и что, что нарушена процедура? Подсчитали-то правильно».
ЦИК в своей справке по Астрахани заявила: «Изучив представленные видеоматериалы, можно сделать вывод, что, несмотря на имевшие место нарушения Федерального закона в части процедуры проведения подсчета голосов, избирательные комиссии имели возможность с достоверностью определить результаты волеизъявления избирателей и установить итоги голосования».
Проблема фиксации нарушений в подсчете заключается в том, что их, в основном, можно было увидеть только в записи, поскольку на большей части страны прямая трансляция отключалась сразу после окончания голосования. Получить видеозаписи оказалось непросто: для этого нужно было объявить голодовку и на 25-й день получить записи. Даже если немного утрировать, факт налицо: получить полные записи происходящего на участках после голосования обычному гражданину практически невозможно. Запрашивать записи нужно у Министерства связи, срок исполнения заказа — до 30 дней, и вам могут выдать только 30-минутный фрагмент, а могут и отказать без указания причин.
Голодовка Шеина и её всероссийское освещение в СМИ позволили получить такие записи, после чего оказалось, что нарушение процедур было практически повсеместным. То, что мы увидели на астраханских участках, отнюдь не является исключением: подобные ситуации можно было наблюдать на большинстве участков России. Это утверждение основано на личном опыте, ведь я посетил не одну сотню избирательных участков.
Описанный порядок, установленный Минсвязи, очень удобен для ЦИК. В противном случае можно было бы получить десятки тысяч претензий по нарушениям процедур подсчета. Таким образом, широкий бюджетный жест Владимира Владимировича, как и ожидалось, оказался в плане повышения доверия к выборам малоэффективным. А с учетом доступа к видеозаписям это больше похоже на очередное очковтирательство, подобное полупрозрачным урнам.
Дополнительным подтверждением этому служит тот факт, что после президентских выборов веб-камеры были демонтированы и с тех пор находятся на складах. К середине апреля министры Минсвязи и Минобразования обещали представить премьеру предложения по использованию этих камер, но трудно сказать, будут ли эти предложения связаны с выборами. По крайней мере, ни в Ярославле, ни в других городах, где выборы проходили после 4 марта, веб-камеры уже не использовались. Возможно, эксперимент признан неудачным, опасным и экстремистским? Вместо повышения доверия к выборам, уронить доверие к власти? Тогда, возможно, стоит попросить вернуть, если не выборы, то хотя бы 13 миллиардов.
