Ранее утро. С трапа самолета в Омске сошел журналист Всеволод Бойко. Его рейс задержали, и пришлось менять самолет. Оказавшись на твердой земле после бессонного ночного перелета, Бойко обрадовался встрече с экипажем: командиром Сан Санычем Пикуленко и штурманом Оксаной Чиж. Уставшее тело его упало на заднее сиденье Land Rover и замерло, но ненадолго. Гладкая городская дорога вскоре сменилась человеком ненавистнической гребенкой. И так продолжалось все 600 километров пути: достойная трасса чередовалась с обширными участками ремонтируемого полотна и откровенно разбитыми дорогами.
В итоге командир экипажа оценил этот участок пути (Омск — Курган по трем областям, включая Тюменскую) на 6 водительских баллов. Штурман и пассажир, ровнявшие поочередно заднее сиденье, определили рейтинг на 5 из 10 за непостоянство. Окружающий пейзаж — поля, пруды, редкие посадки и еще более редкие деревни — был однообразен и предсказуем. Чем дальше от Омска, тем реже попадались на федеральной трассе туристы и отъявленные волки дорог, байкеры. Окрестность провоцировала на дорожные споры. Бойко и Пикуленко, квазиказаки-освоители Южного Урала, раскачивали общую ладью дискуссиями о том, кто виноват и что делать. Бойко совмещал монолог с поеданием груши, которую варварски выбросил в окно, навлекши гнев едущего позади байкера.
Сан Саныч сразу вспомнил, как высекал титановой подошвой искры, когда в молодости сам седлал двухколесного. Чиж представляла юного Пикуленко в коже с бородой и брутальными татуировками. «В дороге приключения не нужны», — развенчивал романтический образ опытный командир. Но приключения нас нашли. На одной из заправок выяснилось, что не столь удаленные места находятся во дворе. После их посещения звучали предложения провести дезинфекцию путем ампутации кистей. Однако Чиж, как сорока, вспорхнула из-под свистящего лезвия, занесенного Пикуленко топора, и мы продолжили путь.
Местные советовали посетить мясокомбинат, но мы нашли только свиноферму. Тупиковая дорога привела нас туда, поэтому решили не испытывать судьбу и развернулись вспять. Зато познакомились с мертвыми животными у обочины — там продавала чучела таксидермист Ольга. Говорят, Бойко потерял сознание, когда увидел двойника знаменитого «упоротого лиса», и очнулся только в Кургане. Этот небольшой город, столица региона, по словам Сан Саныча, уступает всем, которые он видел за две недели пробега. Однако не будем трусливо перекладывать ответственность за критику лишь на его натруженные плечи.
Весь экипаж был един во мнении, что осыпающийся на глазах частный сектор и обшарпанные пятиэтажки в старом центре не добавляли Кургану харизмы. Только пара центральных улиц с отремонтированными административными зданиями и незыблемым памятником Ильичу скрасили это впечатление. Удивило обилие магазинов типа «Меха» (не отсюда ли песец на гербе?) и «Колбасы». А вот с общепитом вышла проблема. В центре критически мало заведений, где можно поесть. В одном из них (итальянский ресторанчик с демократичными по московским меркам ценами) мы лицезрели, вероятно, элиту Кургана. Автомобили за миллионы рублей на парковке, часы, достойные пресс-секретаря, на запястьях гостей.
В расстроенных чувствах, переварив весьма недурную пасту за 340 рублей, мы вернулись в безликие стандартные номера своей гостиницы, не избежав встречи с гаишником, который в сердцах был направлен Сан Санычем ловить реальных нарушителей. А тем временем на Курган и Зауралье, на его богатых и бедных жителей, на роскошные джипы и ПАЗики на газовом ходу, наконец, опускались сумерки. В коридоре неприветливо шаркали соседи. На следующий день нас ждали интервью с мэром и встреча со слушателями. Сан Саныч задумчиво смотрел сериал. Чиж погрузилась в книгу, а Бойко продолжал строчить своими длинными крючковатыми пальцами желчный пост, преисполненный одиночества и смутных ожиданий, столь же неясных, как и очертания засыпающего Кургана в свете только что загоревшихся городских фонарей.