В свете возможного недопуска Алексея Навального к выборам президента активизировались призывы к участию в голосовании, несмотря на это обстоятельство. В списках кандидатов можно увидеть несколько относительных претендентов, которые озвучивают вполне уместные для общества идеи. Это было бы означением для властей, что недовольных оказывается достаточно много. Однако в данной логике скрываются некоторые проблемы.
Возьмем, к примеру, выборы президента 2012 года. Тогда протестным кандидатом стал Михаил Прохоров, который получил 8% голосов — значительный результат для новичка в политике. Но как отреагировала власть на этот высокий результат? Какие реформы были инициированы? Более интересный вопрос заключается в том, почему на выборах 2004 и 2008 годов не было достойного протестного кандидата? Некоторые могут напомнить о Хакамада, но к тому времени она была лидером партии, уже фактически находящейся на грани исчезновения.
На выборах в Госдуму 2003 года «Справедливая Россия» набрала лишь 3.97%, что ограничивало электоральные перспективы Хакамады, и на выборах президента она получила всего 3.84%. Почему же, если на выборах 2004 и 2008 годов отсутствовали сильные протестные кандидаты, в 2012 году он вдруг появился? Ответ лежит на поверхности. Протесты, вспыхнувшие после массовых фальсификаций на выборах в Госдуму в 2011 году, вынудили власти добавить нового кандидата в список.
5 и 10 декабря прошли массовые митинги, а 12-го Прохоров объявил о выдвижении своей кандидатуры в президенты. Процесс его регистрации и проверки 2 миллионов подписей прошел под полным покровительством властей. Напомним, что всего за три месяца до этого у него отняли партию «Правое дело», не дав возможности участвовать в выборах в Госдуму. Таким образом, причинно-следственная связь здесь работает иначе: не Прохоров привлек протестный электорат, а протестный электорат открыл ему возможность баллотироваться. В сентябре 2011 года, когда протестного электората власти не наблюдали, Прохорова просто отстранили от политики.
Противоречивый миф о том, что голосование за Прохорова продемонстрировало уровень недовольства, не соответствует действительности. Власти и так видели это недовольство на улицах крупных городов. Им не нужно было дополнительное подтверждение. Важнее было перенаправить это недовольство в «конструктивное» русло, чтобы люди увидели, что власть их услышала и ушли с улиц на избирательные участки. Политические изменения 2012 года, такие как возврат выборов губернаторов и снижение барьеров для регистрации партий, были следствием массовых протестных настроений на улицах, а не результатом поддержки лояльного протестного кандидата.
Прохоров сначала обещал участвовать в выборах мэра Москвы, затем — в выборах в Мосгордуму, но в итоге просто исчез с политической арены. Нельзя в этом обвинять его: он был системным оппозиционером, следовавшим указаниям властей. Участие в выборах в Госдуму ему не разрешили, в президентских выборах — разрешили, а вот на выборах мэра и в Мосгордуму — опять нет. Для всех оппозиционеров, которые говорят о конструктивной политике и нежелании конфликтовать с властью, это единственно допустимый формат участия.
Сегодня мы наблюдаем отражение событий 6-летней давности. Еще год назад прогрессивные либеральные кандидаты не собирались участвовать в выборах. А полгода назад это даже никого не волновало. Но с момента, когда Алексей Навальный начал предвыборную кампанию, он открыл региональные штабы, что было невыгодно власти, но терпимо. Осенью он начал свое турне по регионам, и стало очевидно, что у него значительная поддержка не только в столице, но и в других городах.
И тут на сцену выходят системно-либеральные кандидаты, утверждая, что их задача — показать власти, сколько нас, жаждущих перемен. Однако власти уже давно знают об этом, и именно поэтому они выдвигают таких «протестных» кандидатов. Это делается с целью заземлить протестные настроения и направить их в сторону голосования.
Я понимаю людей, стремящихся прийти на выборы и отдать голос. Это аналогично тому, как помочь нищим, что может показаться благородным, но на практике зачастую способствует системе эксплуатации. Да, вы помогаете конкретному человеку, но в то же время способствуете поддержанию всей мафии.
Подобным образом Путин пытается давить на те же чувства. Когда были заметны рост протестного недовольства, власть выставила на авансцену кандидатов, чтобы перетянуть на себя протестные голоса. Не только это — они получили самые ключевые позиции, куда другие «просящие» даже не допускаются.
Это аналогия, подтвердившаяся историей Собчак. Шесть лет назад, когда она попыталась заняться оппозиционной политикой, ей сразу закрыли доступ на федеральные каналы. Но сейчас ей предоставили возможность выступать в форматах, недоступных другим оппозиционным политикам. Учитывая тот контроль, который власти осуществляют над федеральными каналами, вывод напрашивается: сейчас Собчак занимается оппозиционной политикой, которая уже не столь вредна для властей.