Фото: Виктор Баженов
33 года назад, в 1980-м, не стало Высоцкого. И ничего равного ему с тех пор не появилось. И не появится. Стёрся язык, «скисли душами, опрыщавели». Он видел, к чему дело идёт. И всё чаще улетал — «в гости к Богу не бывает опозданий». Ему вовсе не 75, это глупость. Ему навсегда 42, «сорок с лишним», как он сам успел написать о себе.
Кто его слышал, кто его слушает, кто его слышит — тем никакие слова о нём не нужны. А уж тем более ахи, охи, юбилейные восторги. Тем, кто его не слушал или не слышит — с теми не о чем говорить. Они дерево, шлак. (У шлака может быть изысканный вкус, например, к устрицам, но дела это не меняет.)
Жадные и наглые всегда пытались его присвоить. И пытаются до сих пор. Мол, был бы он жив, он сейчас был бы с нами. (Что-то такое лепетал Гайдар, сидя рядом с богатым спонсором.) Был бы он жив — его бы стошнило от этих речей. К сожалению, такие речи, оставляющие отвратительный привкус гнилья, неизбежно прозвучат сегодня.
Все суки власти, все сучки (в смысле ветви и веточки) отметятся сегодня, все поцелуют «нетленный образ». Включите лучше запись на полную громкость и услышите его ответ: …Все приложились, и только покойник так никого и не поцеловал.
Дата рождения гения нужна разве что в школьном учебнике. В истории России 1980-й — год смерти Владимира Высоцкого. Как 1837-й — год смерти Александра Пушкина. Может, тогдашний царь и провёл в том году какую-нибудь Олимпиаду, но в истории от неё не осталось следа. И от брежневской Олимпиады-80 следа не осталось. Возможно, какие-то рекорды кто-то поставил, но 1980-й — год смерти поэта, и больше ничего.
Сейчас его день рождения празднует власть: ах, юбилей! — прекрасный повод для речей. Выгребная яма празднует день рождения горы. Сейчас о его дне рождения говорят все телеканалы, радиостанции, газеты. 33 года назад о его смерти все они молчали. А прикажут — опять замолчат.