Обсуждают Путина. И до сих пор слышны возгласы: ах, вот он какой! Люди продолжают делать открытия. В то время как многие выводы были сделаны еще 12 лет назад. Ярким примером может служить статья «Дальше – тишина», опубликованная 23 марта 2000 года – за несколько дней до выборов Путина на первый срок.
Дальше – тишина (воспоминания о будущем)
Разговорчики в строю! Угрожающий окрик ефрейтора: «Ничего изменить нельзя!» – так говорят все. Те, кто за Путина, – с удовлетворением, те, кто против, – с горечью. Под «ничего» подразумевают одно: результат выборов определит всё. И это «одно» в представлении людей решит всё дальнейшее. Не навсегда, конечно, но на долгие годы. Кто знает, на сколько долгие? Большевики продержались семьдесят лет, а Третий рейх – всего двенадцать. Но мало кому это показалось.
В конце недели Россия пройдет историческую развилку. 26 марта мы сами выберем судьбу. Уже сейчас ученые, бывалые и опытные, делают выбор в пользу странной смеси КГБ и Гайдара, надеясь на некое всеобщее счастье и светлое будущее. Назначенного победителя, сделанного технологами, большинство путает с предназначенным, дарованным свыше. Ничего райского он вроде бы и не обещал, но если люди идут на выборы, значит, надеются. Даже если бы он поклялся… «Как не нарушить клятву ради трона?! Чтоб день царить, я сотни их нарушу!» – говорит у Шекспира циничный Ричард III.
Ничего изменить нельзя, правда. Развилка уже пройдена. Курьер летит на всех парах… вдруг в трехстах метрах – пропасть. Машинист может хоть повеситься на стоп-кране – все равно тормозной путь полтора километра. Остаток недели мы пройдем по инерции. В воскресенье правильно проголосуем, потом ВЦИК еще более правильно посчитает…
Цель этих заметок – скромная: изменить не судьбу родины, а всего лишь незначительные детали в личной жизни некоторых читателей. После очередной Эпохи наступает краткий период разоблачений, и дети начинают мучить родителей вопросом: «Как же вы могли?!»
После сталинских лет родители отвечали: «Сынок, мы же не знали!» После брежневско-черненковских: «Пойми, от нас ничего не зависело!» И такие ответы не прибавляют уважения. Жить тридцать лет при Сталине и «не знать» – нужно было сильно зажмуриться. Жить двадцать лет при Брежневе – и ежедневно притворяться, что веришь… Но у тех родителей было оправдание. Сталина назначил больной Ленин, Брежнева поставили члены Политбюро. Никто не предлагал даже возможности выбора. А сейчас – сами возведем на трон.
У тех, кто читает такие заметки, уже не будет возможности говорить «Сынок, мы не знали… а что мы могли?..». Мы знали. И могли. В 1991 году мы были лучше. Мы были умнее, честнее, чище. Цинизма в обществе было в миллион раз меньше. Скажи тогда кто-нибудь, что следующим президентом Демократической Свободной России станет гэбэшник – посмотрели бы на него, как на идиота. Никто бы не засмеялся. В 1991 году Собчак, Чубайс и Ельцин на такое предположение ответили бы: «Этого не может быть». Что же случилось? Почему в 1991-м – «не может быть», а в 1999-м – «лучше не придумаешь»?
Это не Путин изменился. Это изменилось общество. В нем произошло моральное изменение, а лучше сказать – моральная измена. Не разграбление страны, а разграбление души – вот главный результат деятельности тех, кто рулил. Вспомните, как реагировали на несколько выстрелов в Вильнюсе, на разгон демонстрации в Тбилиси… Лучше не вспоминать. Кто мог тогда вообразить, что скоро в парламенте Дем. Св. России будут заседать настоящие воры, настоящие гангстеры, многократно прошедшие зону? Кто мог вообразить, что мы будем голосовать за гангстеров?
На гражданах всегда лежит коллективная ответственность. На немцах, даже на тех, кто не выбирал Гитлера, – за фашизм, и они это остро осознавали. На советских – за миллионы жертв, за танки в Будапеште, в Праге. Но у нас это мало кто осознавал. На чеченцах – за Басаева, и эту коллективную ответственность чеченцы понимают гораздо сильнее, чем свою собственную за всё, что произошло в последние годы.
В конце 80-х все, и здесь, и на Западе, были уверены, что СССР – навсегда, КГБ – навсегда, Политбюро – навсегда. Когда на демократов свалились удача, власть и свобода, они пошли от победы к победе: в 1993-м – война с парламентом, победа Жириновского и подтасованное принятие Конституции, на четверть обеспеченное голосами жириновцев; в 1995-м – война в Чечне и победа КПРФ; в 1996-м – повторная война в Чечне и победа секретаря Свердловского обкома над секретарем Орловского обкома; в 1999-м – война в Чечне и победа несуществующего «Единства»; в 2000-м – война в Чечне и победа кагэбэшника.
История – дама суровая, беспощадная, с черным юмором. Смотрит она сверху на нашу планету и говорит всем сразу: «Ну, дорогие мои человечки, если уж вы десять лет назад считали демократом секретаря обкома, то вот вам кагэбэшник». Не выучили урок – оставайтесь на второй год. Страна шла от поражения к поражению, а политики – от победы к победе.
Посмотрите на них по телевизору: как серьезны, как уверены в себе, какой властью облечены, как хорошо упакованы. Вот они – лидеры-реформаторы, выходят к телекамерам и хмуро заявляют: «Мы приняли непростое решение! Союз Правых Сил поддержит Путина на президентских выборах!» По лицам Чубайса и Кириенко видно, что они опять приносят себя в жертву, чувствуют себя камикадзе. А точнее – хотят, чтобы мы их таковыми считали. Это их любимая и комфортабельная роль.
С 1991 года Гайдар, Чубайс и другие всё внушают нам, будто они камикадзе, будто ежедневно приносят свои жизни на алтарь Отечества. Странно, что при этом их животы только увеличиваются. Но хмурые, жертвенные лица у них недаром. На душе у них, возможно, и вправду тяжело.
Это действительно очень противно – заявлять о своей поддержке тому, кому она совсем не нужна. Примазаться к заведомому победителю, да еще в последний момент – это они делают ради себя, а не ради него. Вспрыгнуть на подножку уходящего поезда, изображая при этом возложение своего живота на алтарь Отечества – бедняги.
Знаменитые и достойные люди поодиночке и группами объясняются в любви к Путину. Процесс приобрел обвальный характер. Даже некоторые кандидаты в президенты (Жириновский, Подберезкин, Тулеев и другие) публично восхваляют своего основного конкурента. Они не борются за власть. Они дерутся между собой. Речи их похожи и откровенны: «Если негодяи вздумают снять свои кандидатуры, чтобы лишить дорогого Владимира Владимировича законной победы, то я ни за что не снимусь!»
Наблюдая, как достойные люди сражаются за жизненно важную честь: мол, кто из них первым предложил себя, хочу восстановить историческую справедливость. Первой была простит…
