Путина и Медведева всё чаще спрашивают: — Кто из вас пойдёт на выборы? Это — вежливая форма вопроса, а грубая суть заключается в том, кто станет президентом России в марте 2012 года. Оба уклоняются от прямого ответа. “Мы вдвоём сядем и решим”, — говорит Путин в 2009 и 2010 годах, не замечая, как высокомерно это звучит. Разве мнение ста миллионов избирателей не значит ничего? К сожалению, у нас не значит. Формально выборы, конечно, будут, но они настолько “схвачены”, что можно даже и не проводить — просто лишняя суета и расходы.
Тандем предпочитает отвечать иностранцам. Медведев сообщает китайцу: “Я не исключаю того, что буду баллотироваться на новый срок”. Путин, обращаясь к шведу или датчанину, говорит: “Пока об этом рано говорить, время настанет, и мы примем соответствующее решение. Вам понравится, будете довольны”. “Рано”? У Обамы выборы на полгода позже наших, а он уже объявил, что пойдёт на второй срок. Конечно, Обаме в Америке нужно всё это организовать: собрать деньги, развернуть агитацию. А у нас всё давно организовано. “Вам понравится, будете довольны”, — говорит Путин иностранцам, шутя. Мнение иностранцев волнует его не больше, чем наше. Главное — оба не отвечают прямо и виляют, повторяя: “Я для себя не исключаю”. Неприятная фраза.
Представьте, какова была бы реакция, если бы председателю колхоза сказали: “Мужик, ты для себя или для нас? Если для нас — скажи прямо: иду! Или: нет, с меня хватит!” Кому-то кажется, что вопрос о следующем президенте интересен только журналистам. Но это не так. Журналисты лишь транслируют интерес общества. Миру очень интересно, иначе иностранные журналисты не ставили бы этот вопрос, который вызывает раздражение у нашей пары. Бизнесменам также очень интересно. Не зная ответа, они торопливо выводят деньги на Запад, не зная, как всё обернется. Сидящим в тюрьме это тоже интересно. Им кажется, что от этого зависит их выход на свободу. Тем, кто пока ещё на свободе, ужасно интересно: ведь они не знают, сядут или нет. А это больше зависит не от буквы закона, а от фамилии президента.
Уход от прямого ответа — это одновременно страх и презрение. Презрение заключается в том, что они думают: когда захотим, тогда и скажем. Страх — это неуверенность: вдруг что-то произойдет? Может, революция, как в Африке, а может, нечто другое, как полоний в Лондоне… Медведев говорит китайцу (развернем цитату): “Я не исключаю того, что буду баллотироваться на новый срок, должность президента. Решение будет принято в достаточно короткой перспективе, потому что, как вы правильно сказали, остается меньше года. Но это решение должно, во-первых, быть зрелым и, во-вторых, опираться на существующую социальную ситуацию, политические предпочтения и, самое главное, на отношение людей.”
Что такое “короткая перспектива”? Не хочет сказать или сам не знает? Что такое “решение должно быть зрелым”? Оно еще незрелое? Что такое “решение должно опираться на ситуацию, расклад, отношение людей”? О каких людях идет речь? Если речь о гражданах России, то скажи им: “Я иду на выборы” — вот и узнаешь их отношение.
Интервью с китайцами Медведев дал 12 апреля. Все решили, что это твёрдая заявка, многие сдуру побежали выражать преданность. Но Путин не заставил себя ждать. На следующий день, 13 апреля, он высказался даже длиннее, чем Медведев: “И мне, и Дмитрию Анатольевичу задают этот вопрос уже сто раз на протяжении последних лет. По-моему, мы уже научились однообразно на это отвечать. Повторю еще раз: ни я, ни Дмитрий Анатольевич не исключаем, что каждый из нас может пойти на выборы. Но будем исходить из реалий текущей ситуации к моменту выборов, из экономической и социальной ситуации, политической ситуации и, соответственно, примем решение…”
Вот сколько ситуаций! Текущая, экономическая, социальная, политическая… Как тяжело им! Но опять выходит, что они решат это вдвоём. Как это будет выглядеть? Спор двух хозяйствующих субъектов? Или: один говорит, а другой кивает?
И вдруг Путин расслабился, стал откровенным и добавил лишнее: “Но до выборов еще почти год, и вот эта суета не способствует нормальной организации работы. Если мы сейчас дадим какие-то неверные сигналы, половина администрации президента и больше половины правительства перестанут работать в ожидании каких-то перемен.” Это кого же вы набрали руководить Россией? Это вертикаль или интриганская слякоть? Что они там делают: ловят сигналы, продают слухи о переменах и покупают виллы на лазурных берегах? Или в этом высказывании премьера слово “работать” означает “для страны”? Тогда всё правильно сказал Путин. Только с количеством ошибся. Не половина перестанет работать, а все. И с временем глагола “перестать” ошибся: он его поставил в будущем времени, а на деле глагол стоит в прошлом: перестали. А начинали?