В географии существует термин «белое пятно». На современных картах почти не осталось таких мест, то есть неисследованных территорий. Это понятие возникло из-за белизны бумаги, на которой рисуются карты. Плыл Магеллан и закрашивал белые участки: здесь — остров, цвет коричневый, там — океан, синий, а мелкие заливы — голубые. Места, где никто не был, остаются белыми, и мы не знаем, что там находится.
В истории, возможно, стоит говорить о «чёрном пятне». Это место, куда свет не проник. Власть потребовала создать правильный и «непротиворечивый» учебник истории, который, по всей видимости, уже написан. Но остались ли в новом учебнике чёрные пятна, или их удалось осветить? Каковы они — красные, коричневые или в горошек?
К Пушкину, безусловно, вопросов не возникает. Он — наше всё, изученный вдоль и поперёк: известно, где жил, что написал. Михайловское — его родовое поместье, где он провёл детство, отбывал ссылку и творил. Вспоминает сам поэт: «Вновь я посетил тот уголок земли, где я провёл изгнанником два года незаметных». В «опальном домике», как он его называл, он жил с няней и писал произведения.
Интересно, что ждёт судьба Михайловского в глазах современных учителей и историков? Когда задаю этот вопрос, профессора отвечают: «Не знаю». Учителя литературы привычно начинают перечислять стихи, написанные здесь. Но речь идёт не о поэзии, а о судьбе этого места. «Захватили?! Продают?!» — звучат характерные вопросы. Однако, это не о сегодняшнем дне. Судьба Михайловского в ХХ веке? «Не знаю», — вновь повторяют. В учебниках действительно нет ни слова.
Если обратиться к «Большой советской энциклопедии», можно узнать: «После смерти Пушкина любимые им места пришли в запустение. Лишь при Советской власти… Михайловское стало одной из святынь русского народа». В 1941 году фашистские захватчики разрушили здание музея, но после войны его восстановили. Тысячи людей приезжали в Михайловское, чтобы почтить память поэта.
Получается, что «в запустение» места приходили с 1837 года по 1917 год, до установления Советской власти. Затем, как мы видим, начались разрушения во время войны, и тут приходит на помощь история. Я сам, впервые попав в Пушкинские горы всего три недели назад, был поражён увиденным.
В музее мне показали воспоминания, датированные 18 февраля 1918 года. В это время в Тригорском начали грабежи, и в Михайловском царила паника. Перепуганные записи гласили о том, как служанка вбегала в дом с криками о помощи. «Грабят ведь нас! Зажигать начинают!» — слышится в её голосе. В том числе и в домах, расположенных близко, были зафиксированы случаи поджога.
Сотрудники музея рассказали, что записки принадлежат Варваре Васильевне Тимофеевой-Починковской, которая стала хранительницей пушкинского наследия. В 1911 году в Михайловском была открыта «колония для престарелых литераторов», где она работала. Она стала свидетелем разрушения Тригорского, а её воспоминания «Шесть лет в Михайловском» до сих пор остаются важным документом.
В этих записях Варвара Васильевна описывает, как молодая попадья помогала спасти вещи, вынося их в спешке. Отец Александр пытался понять, что происходит, и с тревогой смотрел на хаос вокруг. Тригорское горело, и всё это выглядело жутко. Не в силах смотреть на это, но при этом осознавая важность сохранения памяти.
Михайловское, Тригорское и другие усадьбы были разграблены и сожжены в 1918 году. Это затронуло тысячи барских домов и библиотек, сгорели миллионы ценных книг и уникальные рукописи, которые невозможно восстановить.
Пушкин в своих работах, включая «Историю Пугачёва», описывал не только быт, но и ужасные события своего времени. Он фиксировал кровавые расправы и разрушения, пронизывавшие страну. Его знаменитая фраза о русском бунте — не просто пророчество, а результат глубоких исторических исследований, которым он посвятил часть своих сил.
Таким образом, изучение истории, в том числе и судьбы таких мест, как Михайловское, становится важным шагом к пониманию нашего прошлого и сохранению памяти о нём.