Что думать? Рисунок Алексея Меринова.
Когда судья Блинов объявлял меру пресечения Навальному («Взять под стражу в зале суда»), его голос дрогнул, а губы, кажется, даже затряслись. Почему он так волновался? Это произошло 18 июля. Накануне, 17 июля, стало известно о регистрации Навального в качестве кандидата в мэры Москвы. Знал ли об этом судья Блинов? Теоретически мог не знать и даже должен был стараться избегать такой информации. Пока судья пишет приговор, ему следует избегать любой информации о процессе и подсудимых, не слушать о них по радио, не читать в газетах. Однако жизнь просачивается в любую щель, и имя Навального звучало повсюду. Если судья знал о регистрации, то он арестовал кандидата, что автоматически влечет за собой юридические последствия.
Нарушитель конвенции.
В 2002 году Совет Европы принял правила проведения выборов. Для России, как для члена Совета Европы, этот международный акт выше, чем родной Уголовный кодекс. В пункте 2.10 говорится о «равном избирательном праве»: «Во всех случаях необходимо обеспечивать соблюдение следующих принципов: равное право голоса, равные избирательные правомочия и равенство возможностей». Отправив Навального в тюрьму, судья Блинов подставил Россию: как тут «равенство возможностей» у Собянина на свободе и у Навального в зоне? Если бы прокуратура не бросилась спасать Навального, уже на следующий день дело бы попало в вышестоящие судебные инстанции России и Совет Европы. Для страны и для Навального было бы лучше, что его выпустили до вмешательства Запада.
Прошлое имеет значение.
Вспомните слова: «Не трогайте Ельцина! Он строит демократию!». Не трогайте Гайдара! Он делает реформу! Не трогайте Чубайса! Он новый Столыпин! Интересно, жив ли Чубайс? Мы ничего не слышим от него. Где его боевые речи? За критику Чубайса журналистка Новодворская готова была выцарапать глаза. А теперь кто её защищает? Неизвестно и неинтересно. Осенью 1999 года глава президентской администрации умолял главным редакторам: «Не трогайте Путина! Он наш лучший проект!» Где теперь эти проектировщики? Почему молчат те, кто ещё живы?
Теперь снова звучит: «Не трогайте Навального!», только восторгаться по команде. Некоторые попытались критически высказаться о Навальном, вспомнить его прошлые грехи — и их клеймят как врагов демократии. Эта ярость масс — серьезное дело. Когда Ельцин упал в речку, в подземном переходе на Пушке газетчики орали: «Покушение на Ельцина!» Я однажды спросил: «Удачное?» Чуть не убили. Больше не шутил. Но и молчать неправильно.
30 апреля 1991 года в «МК» я напечатал: «Не вижу принципиальной разницы между секретарем обкома и гауляйтером. Задачи одни и те же: подавление сопротивления, репрессии… И что, на вчерашнего гауляйтера возлагать демократические упования?» Прошлое имеет значение. Прошлое Ельцина как секретаря обкома имело огромное значение. Прошлое Гайдара как редактора журнала «Коммунист» тоже имеет значение. Прошлое Путина в КГБ СССР имеет огромное значение.
Смотрите на Америку.
Там кандидату, прежде чем принимать участие в выборах, поминают все грехи. Курил ли марихуану в школе? Пил ли пиво до 21 года? Служил ли в армии? Ищут всё и публикуют. Для человека сифилис — венерическая болезнь, а для кандидата — политический приговор. Кандидат в президенты США после неприятной публикации может снять свою кандидатуру. Это выгодно соперникам? Ну и что? Критика любого кандидата всегда выгодна его противникам.
В 1994 году, после убийства Холодова, нам говорили: «Ваша критика Грачёва на руку…» И называли генералов, якобы рвущихся в министры обороны. Ну и что? Надо было молчать о Грачёве? Желание начальника — закон для подчинённого.
Ладно, нельзя про Навального. А про законы можно? Есть закон г. Москвы №38, об избирательном кодексе. В статье 34 «Сбор подписей в поддержку выдвижения кандидата» есть пункт 18: «В процессе сбора подписей запрещается принуждать депутатов представительных органов местного самоуправления или избранных глав муниципальных образований ставить свои подписи». Когда мэр Москвы Собянин попросил депутатов собрать Навальному подписи, от которых попахивает нарушением пункта 18, это не трогайте. Просьба мэра — серьезное дело. И при Лужкове, и при Собянине с этим не спорили.
Что теперь делать? Будут ли эти подписи, от которых попахивает нарушением, засчитаны? Их, конечно, засчитали. Но вдруг кто-нибудь подаст протест после выборов? Кто будет наказан, если суд решит, что нарушение имело место? Тот, кто «попросил»? Или тот, кто взял? Или оба? А вот это будет потеха.
Сторонники Навального были готовы к его аресту и начали выходить на акции протеста. Они были готовы и за границей. США и Евросоюз выразили свое разочарование приговором и политическими мотивами процесса. Министр иностранных дел Великобритании заявил о «выборочном применении верховенства закона» и призвал Россию уважать принципы правосудия. Лучше бы он свою жену учил варить щи. Что, он не знает принципа разделения властей? Пусть уж лучше в граните отливает. Смех и грех. Грех в том, что британское правительство вмешалось в судебный процесс у себя дома, сделав невозможным следствие по делу Литвиненко.
Тем не менее, Навальный был готов к аресту, который принес ему огромную популярность. Накануне приговора он давал интервью и рассказывал, что именно возьмет в тюрьму и как будет строить отношения с сокамерниками. А ведь он адвокат, и его защищают профессиональные адвокаты, которые должны знать о Постановлении Конституционного суда о заключении под стражу. Навального судили по 160-й статье. Да, они осуждённые, но до вступления приговора в законную силу они считаются невиновными.
Согласно Конституции, «каждый обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана». Осуждён, но невиновен — парадокс. Если наступит «законная сила» — тогда арест возможен. Законная сила наступит после второго решения суда. Когда оно будет — никто не знает. Судебное заседание — лотерея.
Что будет раньше: выборы или законная сила? Выборы перенести нельзя, их дата установлена. Судебное заседание — это лотерея. Может заболеть адвокат. А может, кто-то в Кремле вспомнит о конвенции и оставит «равенство возможностей».