Г-н президент, в Химках убили журналиста Бекетова. Химкинская власть, однако, сообщила, что захоронить его можно лишь за 20 километров от города, поскольку на кладбище для него места нет. Это означает, что справедливости не место в нашем обществе. Чувства граждан оскорблены. Если бы Бекетов оказался вором в законе, для него нашлось бы место и на Химкинском кладбище, и на Ваганьково, а при большом желании — даже на Новодевичьем. Отказ в захоронении оскорбил сердца людей настолько, что возник публичный скандал, который дошел до руководства Московской области и Кремля. Здесь слово «дошло» имеет два значения: как в пространственном, так и в сознательном плане. Важно, что место для Бекетова в итоге нашлось. Это редкий, но наглядный случай, когда оскорбленные чувства граждан оказали прямое влияние на власть. Бекетова жестоко изувечили, когда главой Химок был Стрельченко. Многие уверены, что это дело рук коррумпированной власти, частью вашей вертикали. Он долго умирал и скончался, когда главой района работал Шахов. Новая власть могла бы заявить: «Похороним с почестями! На Аллее славы! И оркестр пришлём!» Он ведь не писал против новой администрации. Да, но он писал против системы, и в глазах этой системы он виновен навсегда. Четыре года Бекетов не мог ни писать, ни говорить. Даже не мог вам, г-н президент, сказать спасибо, когда вы, будучи премьер-министром, наградили его премией правительства России. Потеря человека состоялась из-за того, что он защищал интересы народа, интересы России.
В Государственной Думе почти принят закон об оскорблении чувств верующих. Поскольку Дума подчиняется лично вам, это подразумевает, что вы или инициатор этого закона, или, по меньшей мере, одобряете его. Оскорблять святыни недопустимо, здесь не о чем спорить. Но святыни у людей разные: у кого-то это икона, у кого-то — Коран. Нам нужнее закон об оскорблении чувств граждан. Если священнослужитель, вне зависимости от ранга, сбивает людей насмерть на любом автомобиле, нам неважно, кто он. Уход убийцы от ответственности оскорбляет всех: и атеистов, и верующих. Когда за хулиганство в храме полагается наказание, а за воровство миллиардов — награда, это оскорбляет всех. Каждая новость о новой депутатской вилле в Майами ранит и тех, кто за усыновление, и тех, кто против. Каждое перекрытие города для проезда слуг народа оскорбляет всех: и водителей «Мерседесов», и «Жигулей», и пассажиров автобусов. Если бы появился закон «Об оскорблении чувств граждан», интересно, кто мог бы оказаться на скамье подсудимых?
Г-н президент, депутаты и прочие представители власти часто утверждают, что пресса и оппозиция подрывают престиж России. Вы тоже не раз высказывались в подобном духе. Но оправдано ли это? Общественное презрение является реальностью. Но кто в этом виноват? Не пресса, не оппозиция и не НКО подорвали престиж армии и обороноспособность страны. Это сделали Сердюков и его команда. Они оскорбили и военных, и гражданских, и даже своих знакомых. Образование и науку подорвали не протестующие и не те, кто выходил на митинги, а ваши министры. Когда хулиган в переполненном автобусе ругается даже на собственную бабушку, он оскорбляет чувства всех пассажиров, среди которых могут быть и христиане, и мусульмане, и ваши сторонники, и противники. Но в тот момент ненависть объединяет их всех, независимо от возраста, пола или политической позиции. Выходит, хулиган объединяет их всех. И закон, карающий за хулиганство, не делает различий между верующими и неверующими. Ваши идеологи произносят речи, разделяющие граждан. Например, на белоленточников и заводчан. Разделяй и властвуй — старое, проверенное правило. Но каждое перекрытие дороги для кортежа объединяет нацию, вопреки политтехнологам. Каждая смерть новобранца, каждая жертва наглых преступников, каждая новость о хищении чиновников — оскорбляет чувства граждан. Каждая жертва наемных убийц и каждый позорный отказ в достойном погребении героя объединяют людей.
Внутренний голос подсказывает, что вы, г-н президент, даже понимая справедливость сказанного, не внесете в свою послушную Думу закон о защите чувств граждан.