Вчера в твиттере у нас с Ильей Яшиным состоялся конструктивный диалог о том, кому с кем пить шампанское в субботу вечером. Тонкость момента заключалась в том, что в процессе этого диалога я старалась сделать все возможное, чтобы провластный активист Маша Сергеева и оппозиционный активист Илья Яшин не закидали друг друга излишними обвинениями. Тогда Рустем Адагамов предложил нам прекратить разборки в ленте твиттера и перенести нашу увлекательную дискуссию в другое место. По итогам всего события Илья опубликовал полномасштабный пост о своих промахах и о моем моральном облике, на который мне не свойственно было не ответить.
Меня упрекнули: прежде чем указывать на чужие ошибки, не хочешь ли признать свои? В этом упреке есть доля правоты, и я готова его принять. Обсуждение, которое привело к такому посту, стало немало курьезным, поскольку наша встреча началась с разговора о Роме Желудя. Вот он, тот эпохальный твит, который я написала своей подруге: «Спасибо Маше @anaitiss Сергеева за ознакомление меня с Джастином Желудем. Однажды я сидела рядом с Ромой Жиганом и думала, что это худший опыт». На это еще одна моя подруга, юрист РЖД, написала, что это «какой-то ужас», а третья подруга, балерина Берлинской Оперы, предложила организовать нам автографы.
Кто я сама такая – бывший химик и менеджер по продажам, бывший пресс-секретарь депутата ГД и, возможно, будущий политолог? Все девушки решили, что неплохо бы вытянуть меня из теплой постели и устроить настоящий девичник. Неважно, что с Ромой Желудем, но нам срочно нужно обсудить туфли, сумки, плохое поведение мужчин и несправедливость мира по отношению к тяжелой женской доле.
Теперь можно вести семинары о том, как превратить дружеские посиделки в политический скандал. Я хочу написать за себя о своих ошибках и личных переживаниях, разделяя дружбу и политику. Никогда не хотела становиться политическим активистом – так сложились жизненные обстоятельства. Судьбы России всегда волновали меня, и я помню, как в начальной школе обсуждала с друзьями подсмотренные «600 секунд». Однако помимо этого, меня интересовала масса других вещей, и я никогда не считала политический активизм основой своего существования. Было интересно наблюдать и исследовать, и я надеюсь, что именно это станет моей профессией в будущем.
Тем не менее, мысль о вечной борьбе добра со злом была мне чужда. Я никогда не видела мир как Настя Рыбаченко, которая считает единомышленников только среди активистов и думает, что у остальных в голове «какая-то каша». Ее мир отличается от российского среднего класса с его ипотеками и поездками за границу. Мне важнее просто провести время с сыном в Турции или покататься по Америке.
В 2001 году я поступила на химфак, чтобы порадовать маму, но учеба не задалась – у нее диагностировали неоперабельный рак. Она умерла, и с 18 лет мне пришлось самостоятельно решать, как жить и что делать. Учеба на химфаке была трудной, особенно понимая, что никогда не стану ученым-химиком, но я решила завершить начатое. Со временем я вышла замуж, родила ребенка и построила карьеру, но не была счастлива. Развод заставил меня обратиться к новым путям самореализации.
Я жила обычной жизнью российского «офисного планктона» с корпоративами, разборками и безумными очередями в детских садах. Я, как и многие, получила от власти Путина много, но с каждым годом становилась все более недовольной ситуацией в стране. Однажды проснувшись, я поняла, что жизнь в золотой клетке не приносит счастья, особенно перепачканной в грязи. Я чувствовала, что работаю на систему, основанную на воровстве, и не могла уехать за границу, так как не могла оставить сына. Я стала внутренним эмигрантом, чувствуя, что все вокруг довольны, а те, кто недоволен, уехали.
Это было время глубокой психологической тяжести, когда я понимала, что мне может не хватить времени. Моя мама умерла в 43, мне через несколько лет будет 40. И что я дам своему ребенку в этом сером будущем, полном равнодушия и беспредела? В этот момент, когда 5 декабря множество людей впервые вышли на митинг под ледяным дождем, я поняла – они не одни в своем желании перемен. Мы стояли в толпе, и со сцены выступали Немцов, Яшин и Навальный. Мы извинялись друг перед другом за то, что наступаем на ноги, не зная, что делать в такой толпе.
Дальнейшие события показали, что власть, казавшаяся незыблемой, на самом деле хрупка. Мы не победили тогда, но многое изменилось в нашем сознании. Я поняла, что если все будет плохо, это будет и моей виной. Так я стала политическим активистом, просто желая помочь тем, кто был до нас. Но до этого у меня было 10 лет обычной жизни, и мое сознание формировалось не так, как у «старых» политиков. Если почитать мои посты в ЖЖ, мне будет стыдно за многое, что я писала.
Я никогда не относилась с пиитетом к Борису Немцову, но теперь знаю, что он был порядочным и цельным человеком, который боролся с последствиями своего труда. Я не буду стирать свой блог – это история взросления обычной девушки из интеллигентной семьи, родившейся в год правления генсека, о котором я знала лишь по рассказам. Теперь я обвиняемая по делу о беспорядках на митинге, проходившем под лозунгом: «За честную власть. За Россию без Путина». Из-за того, что мое взросление происходило по «офисным» законам, я разделяю политику и обычную жизнь.
Маша Сергеева – моя подруга, и я надеюсь, что она никогда не прочтет слова, которые я о ней писала после митинга. Я считаю Илью Яшина своим политическим соратником, и его убеждения мне близки, но я чувствую, что у нас с ним не получится обсуждать туфли и пилинг. Мы работали вместе во время трагедии в Крымске, и несмотря на разность взглядов, нашли общий язык. Небезразличие было главным пожеланием для нашего общества, и у Маши оно есть.
Я готова извиняться, но не понимаю, за что. Моя среда была другой, неполитической. Я чувствую себя в публичном пространстве одиноким городским сумасшедшим, который попытался что-то изменить и получил за это лишь уголовное дело. Свою деятельность я не прекратю, однако надеюсь, что у меня будет право на частную жизнь.
